Игры престолов. Хроники Империи (СИ)

покое. Жалела ли Сулла о том, что её надменный, холодный и загадочный Император исчез? Порой. Но теперь она видела то, чего никогда не позволил бы ей Тимо раньше – его настоящего. У него не осталось больше фальшивых масок, за которые пряталось ранимое, по-прежнему наивное сердце. Теперь все его мыли и эмоции были исключительно для неё и о ней.

Сулла стала центром его вселенной. Тем, ради чего он продолжал жить. Тимо и Тэл постепенно слились для неё в одно целое, вот только простодушному старлингу это было по-прежнему трудно объяснить.

Рядом беспокойно завозился Тэл. Его хриплый голос никто больше не назвал бы красивым и чарующим. Лишь для Суллы он звучал удивительной симфонией магии любви:

- Ты вновь думаешь о другом-я?

- Прости, если тебе это неприятно.

Тэл качнул головой, вновь уютно устраивая женщину на своей широкой груди.

- Мне интересно.

- Если Халаан тревожит тебя, я попрошу его больше не приходить.

Золотоволосое солнце прикрыло ярко-синие глаза, словно в раздумье, потом Тэл, сделав над собой усилие, сказал:

- Он развлекает тебя. Не скучать.

Сулла фыркнула, поправив любимого. Поскольку Тэл предпочитал общаться мыслеобразами, обычная речь ему давалась с трудом. Если бы женщина не просила время от времени говорить что-то вслух, он так и проводил бы целые сутки молча. Хотя... Сулла не солгала в разговоре с Халааном – она давно уже привыкла к новому виду общения и это не доставляло неудобств. Запустив пальцы в роскошную гриву золотых волос, она задумчиво перебирала их, находясь будто в сладкой полудреме. Она знала – ее солнце всегда будет рядом. Всегда, покуда не погаснет.

И этого достаточно для счастья.

Жрецы давно покинули молельный зал, а тонкая фигурка богини по-прежнему восседала на троне. Со стороны она казалась произведением искусства – золото волос, уложенных в высокую и сложную причёску, ярко блестело в полумраке молельни, лицо и сложенные на коленях руки будто выточены из слоновой кости, мягко сияли изнутри особым светом чистоты и невинности, безупречные складки белоснежной тоги на полностью бездвижной фигуре, казалось, выточены из мрамора... И только если тщательно приглядеться, можно было заметить, как медленно приподнимаются плечи богини в едва различимом дыхании.

Она не старела, не менялась год за годом, оставаясь красивой и юной. Её янтарные глаза с равнодушием взирали на толпы паломников, пришедших поклониться чуду. Она будто и не жила вовсе, а потому её телу не требовалось того, что необходимо было живым людям – пища, вода... сон.

Рада Ан Гора. Так её звали прежде. Теперь же она просто Раг. Маленькое жёлтое солнышко, вокруг которого крутилась эта обитаемая планета. Молчаливая, равнодушная богиня для фанатиков, готовых придумывать за неё все необходимые слова и пророчества. Жрецы подстраивали фальшивые чудеса от её имени, но Раг было всё равно. Беспощадные палачи казнили её душу за прегрешения, которых эта невинная девочка даже не успела совершить, бросили, словно сломанную куклу, оставив лишь минимум сил для выживания.

Бедная маленькая Раг стойко терпела пустоту своего существования ради одного-единственного крошечного чуда, что иногда происходило здесь, в этом пустом зале. Так смешно... Чудо для богини.

И сегодня оно вновь произошло: от колонн, отбрасывающих густые тени, послышались торопливые шаги и в круг света, созданный стоявшими за троном негасимыми светильниками, вошёл высокий мужчина с длинными серебристыми волосами и столь же удивительными глазами, казавшимися прозрачными на тонком, умном лице. Сердце богини дрогнуло, ощутив знакомую теплоту. Мужчина поставил перед её троном большую корзину, накрытую тряпицей, со слабой, неуверенной улыбкой поднял серебристый взгляд на неподвижную фигуру:

- Здравствуй, милая. Знаю, ты не можешь ответить, но клянусь, однажды это изменится! Только посмотри, что я принёс для тебя сегодня! – Он театральным жестом сорвал тряпицу с корзины и, щедро зачерпнув горстями белую гущину цветов, бросил к её ногам. В воздухе разлился свежий аромат полевых цветов: ромашки, душицы и мяты. Раг затрепетала от восторга, сердце билось в её груди так часто и сильно, что ей показалось – сейчас, вот сейчас она сможет сделать это! Пошевелиться, встать со своего трона... Но осталась неподвижной – слишком сильны были ментальные цепи палачей, не дававшие её юной душе откликнуться на зов сердца. Глаза заволокло туманом слёз, которые так никогда и не прольются, потому что статуи не плачут. Даже живые.

Халаан, между тем, поднялся на возвышение, усыпая мелкими, белоснежными цветами её руки, так чтобы она почувствовала хрупкость и нежность лепестков, украсил ими её строгую причёску, а ей хотелось взять его за руку и подержать вот так, чтобы не уходил.

- Наверное, я кажусь тебе глупым и смешным, ведь паломники приносят более изысканные цветы для услады твоего взора, но я подумал, что тебе было бы интересно посмотреть и на другие.