«Игры престолов» средневековой Руси и Западной Европы

В «Чтении…» репрезентация событий 1072 г. имеет сходство с аналогичным описанием «Сказания о чудесах…», которое обычно объясняют использованием общего источника – составлявшихся в Вышегороде церковных записок о чудесах Бориса и Глеба. Как полагали А. А. Шахматов и М. Х. Алешковский, вышегородская церковная запись лежала и в основе летописной статьи 1072 г., но позднее была сокращена[339], однако проверить это предположение невозможно. Остается лишь констатировать тот факт, что в летописной традиции такой момент, как благословение митрополитом Георгием Ярославичей рукой Бориса или Глеба, не отразился вообще. Это кажется странным, учитывая его наличие в «Чтении…» Нестора, которому также атрибутируется составление ПВЛ. В своем труде Нестор представляет политическую тенденцию, выгодную Изяславу и Всеволоду, но статья 1072 г., говоря словами А. Н. Ужанкова, является относительно нейтральной[340], из чего можно заключить, что к формированию ее текста Нестор причастен не был, иначе бы он не преминул вставить туда эпизод с благословением князей рукой Бориса, который устроил бы Святополка Изяславича и еще более – сменившего его на киевском столе Владимира Мономаха. Но ничего подобного в статье 1072 г. нет. Напротив, как заметили И. И. Срезневский и К. Н. Бестужев-Рюмин, церковь, построенная Изяславом Ярославичем, в статье 1072 г. именуется «новой», но написать так можно было только в том случае, если в то время не существовало усыпальницы, которую в начале XII в. воздвиг Олег Святославич и куда тела Бориса и Глеба были перенесены в 1115 г., иначе церковь, построенная Изяславом, была бы названа «старой»[341]. С другой стороны, упоминание в конце статьи 1072 г. вышегородского наместника Чудина, который фигурирует в летописи под 1068 и 1078 гг. (а также в «Правде Ярославичей», упоминающей его в числе княжеских «мужей»), указывает на то, что летописное описание могло принадлежать какому-то современнику событий (по версии А. А. Шахматова – Никону), но не являлось синхронным, поскольку в тексте были использованы конструкции прошедшего времени[342]. В рамках гипотезы Н. Н. Воронина, отождествившего упомянутого в статье 1072 г. вместе с Чудином Лазаря, настоятеля построенной Изяславом церкви, с Лазарем – игуменом Выдубицкого монастыря, упомянутым в статье 1088 г., и епископом Лазарем, занимавшим епископскую кафедру в Переяславле в 1105–1117 гг.,[343] можно предположить, что эта статья появилась после того, как Лазарь был переведен из Вышегорода в Выдубицкий монастырь.

Помимо политической интерпретации событий 1072 г. в историографии продолжается дискуссия об их каноническом значении. Исследователи, признающие на основании «Сказания о чудесах…» факт причисления Бориса и Глеба к лику святых в княжение Ярослава, полагают, что в данном случае имело место перезахоронение мощей[344], их оппоненты интерпретируют как официальную церемонию канонизации празднества 1072 г.[345] Как отмечал Е. Е. Голубинский, единственно законным основанием для канонизации на Руси служил факт совершения чудес, а «производство дела о причтении к лику святых, составлявшее, так сказать, канонизационный процесс, состояло в том, что подлежащей власти, если она не была очевидицею чудес, совершавшегося при гробе какого-либо подвижника благочестия, доносимо было о сих последних и что власть так или иначе удостоверялась в справедливости донесения», после чего в день кончины святого или в день открытия его мощей устанавливалось ежегодное церковное празднование его памяти. Собственно обряд канонизации заключался в том, что «в назначенный день совершаемо было в храме, в котором, под которым или близ которого находились телесные останки или мощи усопшего подвижника, торжественное богослужение более или менее многочисленным собором нарочно созванного окрестного духовенства с представителями предержащей власти или самою властью во главе»[346]. Под это описание подпадает как открытие останков князей-мучеников при Ярославе и митрополите Иоанне, так и перезахоронение их в новой церкви при Ярославичах и митрополите Георгии.