«Игры престолов» средневековой Руси и Западной Европы

Пришел он и начал, как обычно, умолять, и вопли его, продолжавшиеся до утрени, мешали поющим на службе, рассердились они и стали говорить, что следовало бы слепца этого увести, так как они не могут петь. А он бился и, припадая к гробам святых, кричал: „Помилуйте меня, ведь обещали мне!“ Вдруг обернулся он и сказал: „Взывайте 'Господи, помилуй!' Зрите славу Божию и святых. Вижу!“ И были глаза его здоровы, как будто никакой болезни не было, ни слепоты. Тогда все прославили Бога и святых страстотерпцев. Пошли и рассказали князю Святополку о всем, что слышали и видели. И с тех пор не стал он так сильно притеснять людей и в течение долгого времени отмечал это событие, часто приходя в Вышгород летом».

В «Чтении…» Нестора подобный сюжет приурочен не к княжению Святополка Изяславича, а к княжению Ярослава Мудрого: «В одном городе были мужи, осужденные старейшинами и посаженные в темницу. И много времени просидев и не зная, что делать, они были в великой нужде. После же, вспомнив о чудесах, творимых Борисом и Глебом, начали молить Бога и святых страстотерпцев призывали в помощь, каясь в своих прегрешениях. И однажды ночью, когда они молились, вдруг открылся покров темницы, и свет засиял в ней. Они подняли глаза и увидели святых на двух разных конях и отрока перед ними, держащего свечу, и, затрепетав, пали пред ними. Святые же сказали им: „Не бойтесь, знайте, что мы – Борис и Глеб, которых вы призываете в молитве своей. И вот теперь мы пришли освободить вас от этой скорби. Вы покаялись в своем прежнем прегрешении, и потому судья никакого зла не причинит вам, а отпустит вас с миром“. И когда это сказали, спали с узников оковы. Святые в это время стали невидимы. А узники, отбросив страх, встав, воскликнули: „Господи, помилуй!“ Стражники, это услышав, быстро прибежали к темнице и нашли ее разметанной, узников сидящих, а оковы – лежащими перед ними. И спросили они: „Что случилось с вами?“ Они же рассказали по порядку все, что было. Стражники же, услышав об этом, немедленно пошли и сообщили судье о том, что сделали святые Борис и Глеб для узников. Он же приказал позвать их к себе, желая точнее все услышать. Они, придя, по порядку все ему рассказали. Он же, изумившись этому, отпустил их с миром и сообщил все христолюбцу Ярославу. Когда он услышал про все, разровнял место это и построил церковь во имя святых, которая и ныне стоит. Так же святые избавили многих, бывших в оковах и в темницах не только в том городе, но и в других местах»[373]

.

Ближайшую сюжетную параллель событиям, описанным в «Сказании о чудесах…» и в «Чтении…» Нестора, можно найти в памятниках Святовацлавского цикла. Например, в «Легенде Гумпольда» и «Легенде Никольского» рассказывается о том, что однажды людей, осужденных по приказу князя Болеслава, заключили в тюрьму, а так как надетые на них железные ошейники и колодки мешали узникам спать, то они взмолились именем св. Вацлава об избавлении их от казни, и, как только молитва была произнесена, та часть темницы, где они находились, озарилась ярким светом, и при первом же движении кандалы свалились с их рук и ног, а двери темницы упали с петель, и узники очутились на свободе[374]

. Возможно, этот сюжет святовацлавской традиции мог отразиться в общем источнике «Сказания о чудесах…» и «Чтения…» – вышегородских записках, но был по-разному интерпретирован составителями этих памятников. Эти расхождения послужили камнем преткновения в дискуссии об этапах редактирования «Сказания о чудесах…» между С. А. Бугославским (выделял три этапа формирования текста) и А. А. Шахматовым (выделял два этапа формирования текста)[375]

. Н. Н. Воронин, отстаивавший мнение, сформулированное Шахматовым, пришел к выводу о вторичности версии «Сказания…», ориентированной на осуждение Святополка Изяславича, предположив, что первичной является версия Нестора, а версия «Сказания…» была составлена в интересах Владимира Мономаха, когда Святополк «давно истлел в своей гробнице»[376].