Игры разума

Виктор в очередной раз захлопнул дверь перед носом собственной матери. Нервозность и нежелание видеть кого-либо из своей семьи входило в привычку. Он прекрасно понимал, что придется отвечать на вопросы, смотреть каждому из них в глаза, но только не сейчас. Его душевное состояние было настолько тяжелым, что не просто хотелось выть и рвать на себе волосы. Взвешивая в голове события уходящего дня, ему становилось еще хуже. Он даже в зеркало не мог на себя смотреть. Тот образ, которые отражался от поверхности идеально ровного стекла, вызывал в мужчине приступ тошноты и острой головной боли. Только теперь он начал понимать, что идея всеобщего шокирования была чересчур неправильной. Надо было с каждым в отдельности поговорить и расставить все точки над «i». Конечно, он не знал, чем бы такой подход закончился, ну, уж точно было бы не хуже, чем сейчас. Реакция матери не удивила его. Виктор догадывался, что женщина не просто будет недовольна, она будет злиться и всячески это показывать. Благо шок от полученной информации был настолько сильным, что не дал Лизе вылить все желчь наружу еще за столом, да и в присутствии Лены. Больше всего ему непонятна была реакция брата. Он же прекрасно знал, что Алексей сходит с ума и отнюдь не по Кате. А тут вскочил, глаза горят, прыщет слюной и зверем смотрит на Виктора. Ничего не оставалось, как грубо закрыть ему рот и вовремя осадить. Совсем другое дело – Лена. Ее глаза он никогда не сможет забыть. Столько боли было в них в тот момент, что в одночасье Виктору стало холодно в жаркой комнате. Стены в одно мгновение как будто покрылись инеем, и зуб на зуб не попадал. Все, что он ей сказал до этого, казалось, растворилось, исчезло куда-то. И ничего удивительного. Он признался ей в любви, провел с ней ночь, а после этого бездушно растоптал в грязи. Сердце мужчины обливалось кровью. Сейчас он бы отдал все богатства мира только бы обнять ее, утешить и еще раз сказать, как сильно любит. Каждое его слово, произнесенное в полумраке кабинета, было чистой правдой. Он ни на секунду не переставал ее любить и от этого час расплаты становился для него мгновением смерти. Ее дрожащие руки, подергивающаяся губа – ровным счетом ничего не укрылось от его взгляда. Каждое невидимое для других движение ее тела острыми стрелами вонзалось в его душу, холодными кинжалами резало кожу, горячей пулей влетало в сердце. Как же ему хотелось в тот момент наплевать на все и кинуться к ней, прижаться лбом к ее коленям и до скончания дней просить прощения. Он как в замедленной съемке наблюдал за ее мертвенно белым лицом. Что он чувствовал в тот момент, какими словами называл себя неподвластно описанию. Боль утраты съедала мужчину изнутри. В тот момент он стал для нее палачом. Она подарила ему всю себя, отдала самое ценное, что только может быть, а он, воспользовавшись, лишь развернулся и молча ушел. Именно молча. Ему сразу надо было ехать к Лене, Виктор только теперь это понял. Надо было все рассказать начистоту, излить душу и положить голову на плаху. А он что? Как последний трус не смог, глядя в глаза самому дорогому и любимому человеку, сказать всей правды.