Игры с ангелами

– Ребята, всех четверых ко мне, – дал команду охране директор.

В кабинете две противоборствующие стороны расселись по разным сторонам, напротив друг друга, директор за столом выжидающе переводил взгляд с одной группки на другую. Валентин понял, чего ждет это человек:

– Мы готовы возместить ущерб…

– Ты готов, ты! – процедила Ника, набычившись. – Мы ни при чем.

Директор криво ухмыльнулся, будто ему только сейчас пришла в голову идеально подлая идея:

– Если не хотите провести ночь в обезьяннике, а потом еще и суток десять в придачу за хулиганство, получить во все ваши организации письма «счастья» с описанием ваших подвигов, то, конечно, ущерб возместите.

Он назвал сумму, от которой даже Вален, корчивший из себя олигарха, опешил и с трудом выдавил:

– Не многовато? Все же кастрюли… они же не бьются.

– Откуда я знаю, в каком состоянии кухонная утварь, которой вы кидались? – скрестив на груди руки, тащился (как говорит молодежь) директор. – Два отдела пришлось закрыть, из-за вас будут убытки… э… упущенная выгода.

– Ну, пожалуйста… давайте реально? – предложил потухший Валентин.

– Ах, реально?..

Короче, так или иначе, но сторговались. У Валентина не хватило денег на карте, он потребовал, чтобы главная воительница тоже приняла участие в возмещении ущерба, тут-то и пришлось выложить все деньги Санчо, так как у Ники вообще ни гроша не было. А после наказания финансами всех четверых директор заставил наводить порядок в отделах – все поставить по полкам на места, подмести и вымыть полы, назначил руководительницу процесса и охрану, чтобы не сбежали. Санчо и Оскар работали молча, зато их молчание компенсировали, переругиваясь, Валентин с Никой, которая умудрялась и Оскару угрожать, тот в отличие от друга помалкивал.

* * *

Она подняла на него глаза, виноватые-виноватые, потому что расстроен Санчо был очень сильно. Они ничего не купили, продукты, разумеется, еще остались, но их немного – на пирожки и суп хватит, пару дней не умрут с голоду. Если честно, Ника после скандала приободрилась, получила адское удовлетворение, только перед Санчо неловко, он столько сделал для нее.

– Прости, пожалуйста…

– Извинения я слышал, ими сыт не будешь.

Ника не расстроилась после вчерашнего дебоша, а сейчас под строгим взором Санчо опустила глаза, да вдруг вспомнила:

– Ой, я совсем забыла, мне же родители должны прислать деньги! Дай мой телефон, я посмотрю… Не бойся, только посмотрю, есть ли деньги на карте, больше никуда… честно-честно. Да и вообще, я теперь в порядке.

Молча он поднялся, принес смартфон и положил на стол, а не отдал в руки – игнорировал! Ника усмехнулась, подумав, что он отходчивый. Деньги пришли. Впервые за все время Ника улыбнулась, как улыбается человек, живущий без особых проблем, значит, выздоравливает. Но ему хотелось знать, что было на самом деле, это важно. У деда Санчо, изложив ситуацию Ники, поинтересовался, что тот думает о ней, и получил уверенный ответ сразу, без долгих пауз:

– Ни одна публичная девица не побежит топиться после обнародования ее хобби. И плакать по сему поводу, как и прятаться, не станет. У подобных девиц иная психология, планка морали занижена, иногда вовсе отсутствует, а в нынешнее время всякий скандал – пиар. С отрицательным зарядом – еще лучше, значит, среди желающих воспользоваться телом можно отобрать наиболее состоятельных клиентов. Твоя Ника – обычная девушка, попавшая в беду, как мне видится.

– Она не моя.

– Я фигурально выразился. Что там произошло, знать не могу, но раз она ведет себя так, как ты описал, следовательно, попала в ловушку.

Дед… он все про людей знает, и Санчо хотел знать:

– Ника, может, теперь ты расскажешь о себе?

Она посерьезнела, однако не впала в депрессивное состояние, как это было всякий раз, стоило намекнуть на то, что случилось. Ника просто собиралась с мыслями и силами, ведь ей предстояло вернуться в точку, после которой жизнь разлетелась на кусочки, как казалось еще недавно.

– Хорошо… А ты поверишь мне?

– Я уже верю тебе.

Когда она уже готова была начать, глаза наполнились слезами, но Ника улыбнулась и произнесла с небольшой дрожью в голосе:

– Расскажу, но… не сейчас. Попозже, ладно?

То, что они увидели, озадачило всех троих.