Игры с ангелами

– Вот. Три фигурки лежат. Видите, как ровно и рядышком лежат? Я еще тогда подумал: если они упали во время драки, то очень уж стройным рядком. Подумал и отбросил мысль, что-то отвлекло, а мысль верная. Нет, это он, Илья, так положил трех ангелов. Посмотри, Паша, они же лежат как покойники – ногами вперед и ближе к владыке ада, нарисованному на задней стенке. Ты понял, нет?

– Понимаю… – вымолвил Павел. – Это покойники? Мы имеем от Ильи два трупа – Алену и Диану.

– А их три, Пашка, три! Есть еще один женский труп.

– Интересная версия… – согласился Огнев. – Звучит феерично.

– А эти, которые стоят? – спросил Павел. – Какие соображения по сему поводу? Как я понимаю, раз они стоят, значит, живы. Правильно?

Не ответил Феликс, приложив палец к носу, он смотрел в противоположную часть монитора примерно с минуту, потом медленно провел пальцем по воздуху и указал на одинокую фигурку:

– Она стоит отдельно на стороне лежачих трех ангелов и ближе к ним, значит… этому ангелу предстояло умереть. Паша, кажется, Илья был маньяк.

С ним согласился Огнев, слегка ударив его по плечу кулаком:

– Судя по дьяволу на заднем плане, вся нарисованная тобой картина укладывается в мою теорию о сектанте-одиночке.

Феликс почесал небритый подбородок, ему нравилась его собственная идея, при данном раскладе другой и не могло быть, правда, от этого меньше белых пятен не стало, но все же определенный сдвиг есть. Впереди работа, но уже с целью, которая требует плана действий. Он сказал уже более уверенно:

– Надо найти третий труп, у которого остались родственники и друзья. И найти девушку, которая должна была умереть, но жива.

– Труп найти весьма проблематично, – вздохнул Павел. – То, что смерть третьей фигурки наступила от рук Ильи, это как бы ясно, но когда и почему? Мы понятия не имеем, кто эта девушка, где искать ее след или само тело.

– Сначала давай обмозгуем все это со всех сторон, – сказал Феликс, указав на монитор с ангелами, после взял смартфон. – Боюсь, как бы не было ошибки. А я звякну еще раз нашему самому-самому…

– Вряд ли тут допущена ошибка, – не согласился Огнев.

– Алло?.. Веник, вы делали опись ангелов, у всех была маркировка… та самая… как на первой фигурке, которую я тебе показал?

– Буковки? – уточнил Вениамин.

– Ага, буковки у всех есть?

– Нет, не у всех. Примерно у половины буковок нет.

– Интересно. Где они находятся? Фигурки имею в виду.

– Коноплева вернула их. Сфоткала и вернула… в архиве, наверное.

– Привези завтра к Павлу Игоревичу в кабинет, будь другом.

– Буду.

Феликс отключился от связи и, взглянув на Павла, улыбнулся:

– Забыл сказать, Паша, всего в коллекции Грюмина тридцать три ангела. Вместе с теми, что лежали в коробке. Цифра тупая…

– Мистическая, – произнес Огнев, не избежав скептицизма. – Мальчик создавал свою систему мира, но пользовался банальными символами.

– Ох, уж эти символы, – вздохнул Павел. – Люди просто помешаны на них, лепят куда ни попадя. В нашем первом деле один-единственный символ нам мозг вынес.

– Все, я домой, – поднялся Феликс, потянулся, так как засиделся. – Боюсь Настю оставлять надолго одну, вот-вот родит.

Молодые люди попрощались с Огневым.

Часть пятая Чья литера «К»?

Лекции Зоя отсидела, глядя на преподавателей, как монахиня на иконы, с выражением святости и смирения на лице. Над ней подхихикивали, потому что столь возвышенное состояние совершенно не свойственно девушке свободной, креативной, яркой, смелой и без комплексов. Даже соседка толкнула ее локотком во время лекции, чуть-чуть наклонилась к ней и, прикрывая ладонью рот, полюбопытствовала:

– Зойка, ты что-то съела?

– С чего взяла? – фыркнула Зоя.

– Как блаженная ходишь, смотришь. Или влюбилась?

– Мне это не грозит, – заявила хмурая Зоя. – Я собираюсь прожить без лишней нервотрепки, связанной с данным моральным рудиментом. Рацио – вот принцип современного чела, я не собираюсь отставать от этого направления.

– Ой, ой, ой, – не поверила соседка.

Вдруг раздался грозный глас преподавателя:

– Что за посторонние шумы в аудитории?

Разумеется, он не поймал с поличным двух девушек, ведь стоило ему произнести первое слово, обе выпрямились и уставились на него с самым преданным выражением. Он продолжил лекцию, а соседка Зои сказала тихо:

– Господи, как скучно…

Зоя не услышала ее, да и лекцию мимо ушей промахнула, думала об угрозах, это совсем не смешно, а ведь еще недавно она умудрялась любое событие или высказывание подвергнуть ироничной трактовке. Однако над личными проблемами и настроением иронизировать не тянет, если же кто-то насмехался над ней вслух, Зоя огрызалась, изумляя сдерживаемой агрессией. Сейчас ее мучил, нет, сильно терзал традиционный и неразрешимый русский вопрос что делать, он плотно засел в голове, другим мыслям там места не хватило. Так и просидела Зоя все лекции в думах, подперев ладонью щечку, глядя в никуда бессмысленными глазками и пропустив окончание одного из самых сложных дней в своей жизни.

– Зоя… Зой… – позвала ее соседка, встав с места.

– А? – вскинулась та.

– Чего сидишь? Лекция кончилась. Ты в общагу?