Игры с богами

– А что такое? – Развязный тон, исковерканные слова. Небольшое икание для полноты картины: – И-ик!.. Нельзя разве?..

– Но ты же ничего не пил!

– Так… хе-хе, алпи не пьют… И-ик!.. Их кушают…

– Животное! Ты не представляешь, что с тобой сейчас будет! – Но, скорей, прибывший сокрушался больше о своей судьбе Могли и ему вменить в вину, что не уследил или что не смог предвидеть подобного развития событий. Следовало его взбодрить собственным наплевательским отношением к своей судьбе:

– Со мной? Фи!.. Да ничё такого! Ну руки-ноги вырвут – да и всё!.. Куда идти-то?

– А сможешь?

– Лёгко! О! Смотри! – Парень встал на ноги, чуть расставив руки для равновесия, и даже улыбнулся. – Я даже танцевать могу…

– Ладно, пошли… танцор! – Мужчина с бляхой младшего консула на груди двинулся на выход. – И не отставай! Не то половину зубов сразу выбью!

Часто оглядываясь, он шёл впереди, а Труммер, словно чуть трезвея от ходьбы и пытаясь сконцентрироваться, поспешал следом. При этом умудрился незаметно достать из кармашка половинку алпи и закинуть в рот. Потому что понимал: без алкоголя в крови провести властелина невозможно. Тот сразу разоблачит, что человек совершенно трезв.

Алпи, алкогольные пилюли-концентраторы, являлись главным товаром для нелегальной контрабанды. Продавались они и в Параисе, и в Розморе, но стоили баснословно дорого. Раза в четыре, а то и в пять дороже обычного алкоголя в виде вина, ликёров, водки и тому подобного. Тогда как контрабандисты продавали нелегальные концентраторы всего в три раза дороже. Одна пилюля из смеси трав, произрастающих в далёком королевстве, давала лёгкую расслабленность сознания. Две – некоторое опьянение. Три – уже солидное «выпадение из образа» нормального человека. Особо слабые или истощённые индивидуумы вообще «лыка не вязали» после трёх. После пяти таблеток часто наступала смерть. И счастье ещё, что у людей не было привыкания и наркотической зависимости от этого развлечения. Ну и считалось, что подобную роскошь себе могут позволить только люди богатые или отправляющиеся в дальнее путешествие.

Потому что какое удовольствие от пилюли? Ну, съел. Ну, расслабился. А где компания и знатное застолье? Где винный аромат и послевкусие лозы? Где разговор одного гурмана с другим о вкусе напитка? Вот и получалось, что дорогостоящие алпи скорее считались лекарством от стресса, чем средством для опьянения.

Но сорок процентов жителей ДОМА (в том числе и представители слабых полов) считали чуть ли не обязательным носить при себе половинку, а то и целую алпи. На всякий случай. А’перв, хорошо зарабатывающий, мог себе и три штуки позволить.

«Конечно, никто из окружения Ревельдайны и подумать не мог, что я посмею что-то такое употребить перед встречей с Непревзойдённой, – мысленно ухмылялся Поль. – И она такой наглости себе предвидеть не могла с моей стороны. Но после запугивания и прямых ссылок на готовящуюся казнь смертнику можно всё. Как бы… Ну что ж, будем крепко держаться выбранной линии поведения. Ибо нечего мне провокации устраивать!.. Опять-таки… Тоже не факт, что всю картину творящейся вокруг меня несправедливости удастся охватить единым взглядом… Азнара может меня на куски порвать, лишь бы позлить лишний раз Бенджамина Надариэля. А тому – на всё плевать. И все мои идеи выкрутиться заранее обречены на неудачу».

Сколько ни думай, а главное событие уже не оттянешь. И не сбежишь от него. А’перва привели в зал овальной формы, большой, но практически пустынный. Только вдоль стен изящные, но узкие скамейки из натурального дерева. Да в одной оконечности зала – возвышение. На нём трон. За троном – слепящее сияние некоего источника света. На троне…

Понятно, что хозяйка всего этого великолепия. И всего сектора. И прочего, прочего, прочего… всего не перечислишь. Она! Надменная, с поджатыми губами и с горящим угрозой взглядом. Холодная, укрытая за маской идеально уложенной косметики. А может, и не косметики? Может, у неё все такое натуральное и естественное? Пусть и неестественно чуточку смотрящееся? Она ведь бессмертная.

Больше в зале – никого. Ни души!

Красива. Очень красива! Так может быть прекрасна только Смерть: недоступна, а потому и ужасна в своей недоступности. И очень, очень она похожа всё-таки на Азу! Вернее, это бедная девочка имеет несчастье быть похожей на эту редкостную и безжалостную хищницу. Разве что восседающая на троне женщина лет на десять старше смотрится. Тысячелетия, особые одежды, выпуклые, словно на показ, формы в любом случае выдают истинный возраст.

Всё это пронеслось в сознании парня, пока он двигался следом за консулом. Тот встал чуть в стороне, потому что перед троном на мраморном полу имелось пятно чего-то подозрительно неприятного и тёмного, и, нарушая хрупкую, гротескную тишину, доложил:

– Дэма Азнара, по твоему приказу поощер из шестнадцатого сектора доставлен.

– Почему «доставлен»? – играя роль пьяного, удивился Труммер. – Я сам пришёл. Да-а! С важным, можно сказать, секретным сообщением… И-ик!