Игры с огнём

Его пальцы коснулись скулы, едва ощутимо скользнули по коже. Щека, линия челюсти... Большим пальцем Феррерс невесомо коснулся моих губ. Провел по контуру верхней, погладил нижнюю. По шее, огладив ключицу, правая рука скользнула ниже, подушечки пальцев приласкали кожу, обожженную его взглядом, опустились на грудь, обводя по кругу горошину сжимающегося от этого прикосновения соска. Вторая рука утвердилась на моей пояснице, и от ее властной тяжести по моим внутренностям пробежала судорога, сладкая, горячая, похожая на молнию, ударившую от низа живота к груди, к мозгу. Я дышала рвано, со всхлипами, прогибаясь, подаваясь вперед, навстречу его телу, его бедрам, и его жар прожигал сквозь ткань брюк, и я снова закусила губу, чтобы не заорать.

А его пальцы оставили сосок и скользнули дальше вниз. По ребрам, по животу, мимо выемки пупка, к венериному холмику. По-хозяйски сжали лобок. Было чувство, что еще немного, и я грохнусь в обморок. Или вцеплюсь в Феррерса губами, повалю на пол, обдирая ненужное тряпье...

 - Раздвинь ноги, - оборвал мои фантазии хриплый приказ.

Я подчинилась ему с нетерпеливой готовностью, и пальцы моего мучителя с бессердечной невесомостью заскользили по недоступным до того складкам. Туда, назад, туда, обратно, едва ощутимо, чуть касаясь. Заставляя выгибаться и ловить движение, пытаясь усилить, продлить контакт...

- Тебе нравится?

И что мне ответить?! «Да, безумно»? Облезет и неровно обрастет! «Нет, не нравится»? Так он же остановится!!!Вместо ответа я всхлипнула и закусила кулак, не желая отвечать, чувствуя, как он раздвигает чувствительные мягкие губки, ласкает клитор, и снова обводит пальцами складки, и снова легкое, на грани чувствительности касание, и наконец -проникновение. Пальцы Феррерса входили в меня, скользили в жаркой влаге, и я не выдержала. обхватила его за шею, повисла на нем, прижимаясь всем телом, голой грудью ко льну рубашки, животом вдавливаясь в пряжку ремня, и начала двигаться ему навстречу. Я почти плакала - я так хочу, хочу, пожалуйста, Феррерс, пожалуйста!

И он понял, о чем мои всхлипы и беззвучные мольбы, уверенным движением опрокинул меня на парту, и пока я возилась, пытаясь устроиться удобнее, пытаясь приподняться и посмотреть на него, щелкнул пряжкой, одним движением спустил брюки вместе с бельем и навалился на меня своей благословенной, долгожданной тяжестью.

Один удар - и он уже глубоко, так глубоко, так, как надо, и я извиваюсь, трусь и тороплю его, мне так хорошо от того, что он внутри, но надо еще, еще, и Феррерс, торжествующе ухмыльнувшись, придавив мои бедра к парте до полной неподвижности, начинает толчки. Медленные. Тяжелые. Такие-как-надо. Совершенные. Правильные. Вцепившись ртом в его плечо, чтобы не закричать на весь Андервуд о том, как мне хорошо, я трусь грудью о Феррерса, так и не расстегнувшего рубашку, пытаюсь двигать бедрами ему навстречу, и схожу с ума от полной невозможности этих движений, и кусаю, лижу, целую его плечо как сумасшедшая.

Оргазм накатил приливной волной. В предчувствии я замерла, сжала член Феррерса внутри себя, и наслаждение обрушилось на меня многотонной массой цунами. Я обвила аристократа руками, ногами, вцепилась в волосы на его затылке и ловила восхитительные судороги. Когда меня отпустило, и я расслабленно обмякла на парте. Феррерс, в терпеливой неподвижности наблюдавший мою кульминацию, в несколько толчков догнал меня за ослепительной чертой. И когда он навалился на меня всем своим немалым весом, я ничуть не возражала. Я перебирала влажные короткие пряди, гладила широкие плечи. Ловила отголоски сладких спазмов... Наверное, за эти мгновения я могла бы Феррерсу все простить. Включая то, что он просто феерическая задница.

Глава 4

Эдвард

Раздражение крепло.Всё, всё шло не так. Сначала мне без всяких уважительных причин отказали в обмене. Мне, ученику первого десятка, сыну Чейза Феррерса, наследнику рода. Потом отец, в ответ на уместную – мать твою, уместную! – просьбу сына принять меры, ответил, что я большой мальчик и должен учиться урегулировать подобные мелочи сам.Да еще и Сеймур, на которой можно было бы сорвать раздражение, свалила на две недели, никому ни слова не сказав. Никому. Ни слова!Что, по-вашему, можно подумать в такой ситуации?Куда вообще понесло эту чертову зацикленную на занятиях стерву? Чем ей припекло так, что она даже на свою обожаемую учебу наплевала?!

Черт, черт, черт!Сделав над собой усилие, я задавил поток мысленной брани и вернулся вниманием к уроку.Тренер бодро отдавал команды, студенты разминались на зеленой траве стадиона – совместные спортивные занятие пятых-шестых курсов были делом привычным, только сегодня добавились еще и шельгарцы.И это было кстати.  Очень удачно вышло, я бы сам именно так всё и заказал.Потому что эти раздражали больше всего, бесили просто. Особенно отдельные особи. Которые какого-то хрена смеют распускать конечности.Свисток тренера отметил окончание первой, физической части разминки.Магическая часть разминки куда интересней.