Игры с огнём

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Я билась над этой задачей несколько лет, немало экспериментов провела, изощряясь для проверок всеми доступными мне способами - и наконец, убедилась, что он меня будто чует. Где бы я не находилась - аристократ безошибочно определял мое местоположение, не тратя времени на поиски и метания, а шел, как по ниточке, словно по компасу.

Тогда я сдалась, и попытки обмануть чутье высшего мага оставила, а само убежище забросила. В этом же году нужда в нем возникла опять - с внезапной стороны.

Где-то к четвертому году обучения я поняла, что Феррерсу нужны эмоции. Ему необходим эмоциональный отклик. Тогда я решила. что если я научусь держать себя в руках, не срываться на псих, то, не получая желаемого, он отстанет. К концу пятого курса я научилась удерживать эмоциональный баланс, перестала остро реагировать на всякую подначку со стороны будущего лорда, да и в целом, начала с юмором относиться к тому, что происходит между мной и Феррерсом. Эмоциональная подпитка прекратилась. Я была уверена, что на шестом курсе я не позволю снова втянуть себя в старую вражду, и все станет легко и просто.

Святая наивность! Перестав получать от меня отклик, Феррерс нашел способ добиться своего другим способом. В животе сладко екнуло, когда я вспомнила способ. Я прикрыла глаза, пытаясь определить, где аристократа носит, и как скоро он будет здесь. А в том, что будет, я не сомневалась. Прислушалась - и упустила момент, когда, разведя свисающие ивовые ветви, под дерево скользнул Феррерс.

Опс! Далеко глядела - надо было ближе. Я не открыла глаз, делая вид, что в упор не замечаю его присутствия, и прекрасно зная, что это его еще больше бесит, и так же прекрасно зная, чем это закончится. В конце концов, я тоже была лишена сладкого две недели, а сегодня еще можно!

Не знаю, что там наставники практиковали с нашими аристократами на совместных занятиях с гостями, но я могла уже не напрягаться, подбешивая Феррерса до нужной кондиции. Он и так был в должной степени озверения. Так что я могла расслабиться и покурить - интим мне был обеспечен без дополнительных ухищрений с моей стороны. А стычка в холле лишь задала Феррерсу правильное направление.

Сегодняшнее меню предложило мне яростный быстрый секс - без подготовки. почти без предварительных ласк, стоячком у шершавого древесного ствола, фактически, «где поймал», не успев даже раздеться. И, как ни странно, мне понравилось - мне пока что вообще все нравилось. что бы ни предложила моему вниманию больная фантазия Феррерса. А понимание, что это из-за меня ему отказывает хваленый самоконтроль, только усиливало пойманное наслаждение - и это чувство полностью компенсировало ноющие мышцы, на которые негаданно обрушился бешеный напор и все неровности ивовой коры, прочувствованные спиной.

Я бы сказала об этом Феррерсу, с который с тревогой вглядывался в мое лицо, выискивая признаки боли или протеста, но не скажу, сам пусть соображает. И вообще, как будто это не я только что неистово насаживалась на его член, стараясь сжаться, притереться к нему как можно плотнее, прочувствовать каждое движение твердой плоти в себе... Убедившись, что я не спешу в ужасе падать в обморок (с ним только упади, неизвестно еще, что сделает, извращенец!), да и в слезы не ударилась, Феррерс уткнулся потным лбом в ствол над моим плечом. Ладони по-хозяйски лежали на моих ягодицах, поглаживая, сжимая.

Я гладила его плечи, через школьную форму ощущая острые лопатки, неровности позвоночника, даже выступающие ребра, и чувствовала, как внутри меня снова нарастает возбуждение, отзываясь на терпкий запах Феррерса, на ощущение близости его тела, худого, жилистого, так похожего и непохожего на мое собственное. Я прихватила губами мочку уха, так кстати оказавшегося перед носом. Лизнула, пососала. Приподнялась на цыпочки, и чувствительно куснула заманчиво маячащий хрящик. Просто так, чтоб знал!

Не дожидаясь неминуемой кары, сбежала губами до шеи, проложив дорожку поцелуев, укусов и узоров-завитков, выведенных влажным язычком по горячей коже. Сжала его ягодицы, чуть-чуть, самую малость царапнув ногтями, и с наслаждением ощутила его хриплый вздох. Впитала его в себя, прижавшись грудью, животом, представляя, как непристойно мы сейчас выглядим -самозабвенно тискающиеся, он со спущенными штанами, я со смятой юбкой, и трусиками, болтающимися на где-то в районе правой щиколотки. От этой картинки остатки самоограничений улетучились в неизвестном направлении, и я с полустоном-полувсхлипом стекла по нему вниз, опустившись на колени, и, удержав дернувшегося было парня, принялась исступлённо целовать его живот, твердый, плоский, скользя губами все ниже, к той части тела Феррерса, с которой я была столь тесно знакома, и которой до сих пор еще толком не видела.