Игры с палачами

Рядом с небольшой мини-кухонькой, в самом конце каюты, на деревянном стуле сидело обнаженное мужское тело — обезглавленное, с отрубленными руками и покрытое коркой засохшей крови. Колени были чуть согнуты. Голени засунуты под сиденье стула. Ступни были отрезаны в области лодыжек.

Хантер первым увидел голову. Она лежала за цветочным горшком на низеньком кофейном столике. Рот Нэшорна был широко открыт, так, словно застыл в последнем крике ужаса. Безжизненные глаза глубоко запали. Значит, с момента смерти прошло больше часа. Застывший, недоверчивый, испуганный взгляд — взгляд человека, который знает, что умрет мучительной смертью. Хантер посмотрел в том направлении, куда был обращен взгляд мертвеца. Этого они и боялись! Очередная «скульптура», созданная из частей тела жертвы, возвышалась на барной стойке в углу.

Гарсии и доктору Хоув понадобилось еще несколько секунд, чтобы заметить «скульптуру».

— Черт побери! — наведя луч фонарика на барную стойку, прошептал Гарсия.

— Думаю, это ответ на мой вопрос, — произнесла доктор Хоув. — Да! Мы имеем дело с одним и тем же убийцей.

Хантер осветил фонарем пол. Один за другим детективы и врач вошли в каюту, ступая осторожно, чтобы не испачкаться в крови. Хантер почуял странный, резкий запах, витающий в воздухе. Он припоминал, что вдыхал его и прежде, но посторонние запахи в тесной каюте мешали ему понять, с чем же он имеет дело.

— Можно включить свет, док? — спросил Гарсия.

Женщина кивнула головой.

Карлос щелкнул выключателем.

Лампочка на потолке, два раза мигнув, зажглась. Свет от нее был ненамного ярче, чем от горящих свечей.

Доктор Хоув присела на корточки. Ее вниманием завладела большая лужа крови. Женщина ткнула указательным пальцем в кровь, а потом потерла им о большой палец, проверяя степень вязкости. Сильный металлический запах ударил ей в нос, но Каролина даже не поморщилась. Выпрямившись, она, обходя лужи крови, приблизилась к стулу, на котором сидел обрубок человеческого тела.

Хантер подошел к кофейному столику, на котором лежала голова. Черты лица покойника искажал почти звериный ужас, тогда как брызги крови придавали ему вид индейца в боевой раскраске. Нагнувшись, детектив заглянул в открытый рот. В отличие от первой жертвы, язык этого человека остался на месте. Правда, он съежился, запал вглубь, почти касаясь миндалевидных желез, но все же никто его, по крайней мере, не резал. Левая часть лица носила на себе следы сильнейшей травмы. Из кожи на скуле торчал окровавленный осколок кости шириной в четверть дюйма.

— Трупное окоченение еще не наступило, — сообщила доктор Хоув. — Со времени смерти прошло менее трех часов.

— Убийца хотел, чтобы мы быстро нашли тело, — сказал Хантер.

Женщина вопросительно посмотрела на него.

— Полицейский, первым прибывший на место преступления, сказал, что стереомагнитофон с рок-музыкой включили на полную катушку.

— Это убийца его включил?

— А кто же еще? — хмыкнул Гарсия. — Он хотел привлечь внимание к этой лодке. Убийца предвидел, что кто-нибудь обязательно позвонит нам или сам пойдет проверить, что здесь к чему.

— В самую точку.

Хантер кивнул в сторону входа в каюту. Как и сказал ему офицер Роджерс, маленький черный пульт дистанционного управления лежал на стуле, стоявшем у двери.

— Полицейский говорит, что постоянно проигрывалась третья звуковая дорожка.

— Только третья?

Оглянувшись, врач увидела стереомагнитофон. Он стоял на барной стойке.

— Так сказал полицейский.

— Давайте послушаем, — предложила женщина.

Роберт Хантер выбрал третью песню и нажал кнопку проигрывания.

Жуткая, оглушающая какофония звуков заполнила каюту. Первой завизжала бас-гитара, затем загремели барабаны, а сразу вслед за ними в дело вступил синтезатор. Через несколько тактов кто-то запел под электрогитары.

— Чертовски громко, — закрывая уши, сказал Гарсия.

Доктор Хоув вздрогнула.

Хантер уменьшил звук.

— Я знаю эту песню, — сказала женщина, нахмурившись и что-то вспоминая.

Хантер кивнул.

— Рок-группа называется «Веры больше нет». Кажется, у нашего убийцы есть чувство юмора.

— С чего такая уверенность? — поинтересовался Гарсия.

— Это одна из самых знаменитых песен этой группы, — принялся объяснять его напарник, — довольно старая, кстати. Конец восьмидесятых, если не ошибаюсь. Называется «Распадаясь на части». В ней поется о том, что человек распадается на части и просит, чтобы ему помогли вновь обрести цельность… в переносном смысле, конечно…

Гарсия и доктор Хоув переглянулись.

— Вот… сейчас, — произнес Хантер, — сами услышите.

Напарник и судмедэксперт повернули головы к стереомагнитофону и прислушались.

Когда пение смолкло, Хантер выключил магнитофон. Стало тихо.

— Откуда ты все знаешь? — спросила женщина. — Только не говори мне, что ты много читаешь.

Хантер пожал плечами.

— Я люблю рок-музыку. Когда-то мне нравился этот их альбом.

— Этот парень явно спятил, — отходя на шаг, поделился своим мнением Гарсия. — Насколько больным надо быть, чтобы натворить такое, — он поднял руки и огляделся, — и при этом иметь чувство юмора?

Глава 28