Игры с призраком. Кон третий.

— Это еще кто? Еще один муж выискался? Солить, что ли их будем? — уставился на парня, как на полоумного.

— Нет, то баба — знахарка, а вес имеет в тереме кнежьем, как сотник. Я еще подивился — чего это ее так возвысили. И девки шептали, что поят кнеженку, абы от лихоманки.

— Лихорадки, — кивнул Кирилл. — Есть такое, у вас подхватила. И тварь эта с косичкой мне говорил, что ее от лихорадки вылечат. Хрень полная, но кто знает? Гомеопатия не худшее средство.

Миролюб ресницами хлопнул, мало что из слов Ливня сообразив, но свое выдал:

— Можа опоили?

— Чем? Говорю, наркоты у вас нет, вино — вырубит ее, спать будет непробудно.

— Нар — кого?

— Накротиков — дурмана!

— Есть дурман! — даже вытянулся, смекнув — а ведь могло быть — опоили деву! Ай, аспиды, ахиды, лешаки! Ну, боись, устроим ужо! Это ж где видано девку опоем под венец?! Это ж как на супостатство тако сдвинулись?!

— Дурман? Что за фигня?

— Трава такая, знахарки и ведуны ее ведают. Покой от нее, лень да дым в главе.

Кирилл затылок огладил — ну, вот и приехали.

— Двинулись к Полешу, там разберемся, Халену заберем.

Парень с готовностью пошел вперед: верно Ливень баит, а ему — срам! Как сразу не смикитил и в скверну поверил? Встренится с Халеной, повинится!

— Антидот — то есть от дурмана? — спросил его Кирилл, зашагав по лесу вровень.

— Кто?

— Противоядие!

— Так не яд — зелье.

— Ну — противозелье! — черт бы их всех драл!

— Нет, само спадает, как срок выходит.

"Здорово!" Мало было печали, еще дурману накачали!

— На организме сказывается?

— Чего? Закомуриваешь ты Ливень, — головой качнул — едино собрат Халены — речи одно — не прознать про что.

— На теле как отражается?!

— А никак. Чему отражаться?

— Тьфу! Болеют после дурмана вашего?!

— Нет, — немного испугался — гневен Ливень. И хмыкнул. — Не поскучать с вами, Богами.

— Это да, — усмехнулся и Шерби. — Апокалипсис на вынос устроить — не проблема. А кто-то отдохнуть да в себя прийти на Лефевр двинулся, — протянул, вспомнив желание Анжины. — Ну, ну, отдыхаем по полной программе.

Она ладно, после того, что было и любая бы как черт от ладана от мужа бежала, но Кирилл-то дурак?! О чем думал?! Пошел у нее на поводу, а огребает опять она.

— Ядрена кочерыжка.

— Ты как дядько Купала ругаешься.

— Это ты ругался.

— Когда?

— Когда ворота хакнули.

— Чего?

— Взломали!

Миролюб головой качнул: хакнули. Ишь сочно как!

— А Ханга ж баила — возвернется, и с тобой не прощевалась. Знала ведунья. Хитра, — вспомнил последнюю встречу. Смурна она была, а и сейчас повод невесел.

— Смотрю, до фига знаете. Только толку пшик, — буркнул Кирилл. Помнил он ту встречу — как забыть. И сейчас бы сказал старухе много «лестного». Не могла нормальным языком просто и четко все рассказать?! Тьфу на всю их аборигенскую сходку!

Всю ночь шли, по утру к десяти по часам Шерби, были у городища.

Не город — крепость. Дорога езжая к нему ведет, слева, справа лес примыкает, и кажется, что башенки из сосен вырастают.

— С той стороны зайти надо.

Сказано — сделано. Обошли, со стороны леса к стене подступились, там и калитка. У охранника спящего Шерби плащ забрал, чтобы своей формой не пугать до времени варваров, укутался до ботинок, а все равно взгляды подозрительные вызывал. Ушли от народа подальше, за бочками устроились. Миролюб ему пирог протянул и сам жевать начал:

— По дороге напек, что ли?

Парень только улыбнулся — бавится Ливень — «напек»! Как же! Взял у кумушки за глаза красивые, кудри златые. Жевал и поглядывал по сторонам, прикидывая где Халена быть может. И приметил пару на площадке башни справа, в аккурат за стеной закутка, где они с Ливнем устроились.

Миролюб даже приподнялся, вглядываясь и побледнел — точно, Халена и Богутар. А по краю башни стражи, да много.

Кирилл на него глянул и за взглядом проследил — пирог в горле встал. Увидел Шерби Анжину и кнежа — целовались те, обнимались. Вернее он обнимал и целовал, а она… нет, ну точно дурман — кукла в его руках.

Ну, скот, подожди! — вскочил и осел — Миролюб за плечо придавил:

— Рано.

— Положу!

— Годь! Воинов, глянь, иных я и не зрел, чей аймак не пойму. Влезем, зазря пропадем и оружие твое заковыристо не споможет. До башни лететь ты как? Бегом знать, а в обрат уже и конец. Годь, разведую.

Шерби зубы стиснул и присмирел, понимая, прав гридень. Но как хотелось в спину выстрелить Богутару! Даже бластер вытащил, но мужчина Халену выставил, как почуял. Потом на руки и потащил куда-то, исчез из вида. Шерби к стене, подтянулся и заглянул за нее — дворик пустой, за ним еще стена, за ней еще двор и лестница, не иначе в башню. И народу уйма. Большинство мужики вида грозного, с пиками, арбалетами, мечами, какими-то железяками, как булавы. Все в коже и расписаны — у кого лицо, у кого руки, у кого голые торсы — все в вязи.

Не полезть, — оценил: всех вдоем не снять, хоть и лазерники в руках.

А что ж их много так, расписных этих? Охрана «Богини». Чует значит, Богутар, что огребет по всему хребту.

Час и запыхавшийся Миролюб явился, Шерби хвать и обратно к калитке тащить:

— Куда?! — дернулся.

— Уходим!