Игры Сатурна. Наперекор властителям

Старик в синем плаще и широкополой шляпе действительно впал в ярость, когда ему не удалось снискать благосклонности Риции, а пика Кендрика выбила из его рук оружие. Он хитро притворился, примирившись с ними и указав им дорогу, по которой они должны были идти потом. Но в конце пути их поджидали тролли. Путники убежали от них и снова вернулись назад.

— У меня мозги, как будто застряли в болоте и в тумане, — простонал Скоби. — Мои сломанные ребра мне тоже не очень-то помогают. Если я не посплю еще немного, я буду продолжать делать ошибки до тех пор, пока у нас не выйдет время.

— Обязательно, Колин, — сказала Броберг. — Я посторожу и разбужу тебя через час.

— Что? — переспросил он, как в тумане. — Почему бы тебе не присоединиться ко мне и не попросить Марка разбудить нас, как раньше?

Она поморщилась.

— Нет необходимости доставлять ему такое беспокойство. Конечно же, я устала, но я не хочу спать.

Ему не хватило ни сил, ни сообразительности, чтобы воспротивиться.

— О'кей, — сказал он, расстелил на льду кусок изоляционного материала и отключился.

Броберг устроилась рядом с ним. Они были уже на середине подъема, но боролись против случайных неудач более двадцати четырех часов, и их продвижение вверх становилось все более тяжелым и рискованным, поскольку они сами становились все слабее, и их реакция становилась все хуже. Если только они доберутся до края воронки и увидят сигнал Данцига, их еще пару часов не будет оставлять чувство, что они продолжают копать.

Сатурн, солнце, звезды сияли, как будто сквозь стекло. Броберг улыбнулась, глядя налицо Скоби. Он не был похож на греческого бога, и пот, грязь, небритость — многочисленные признаки истощения были на нем, но… в этом отношении и она едва ли представляла собой волшебный образ.

Принцесса Риция сидела перед своим рыцарем там, где он заснул в домике гнома, касалась струн арфы, которую дал ей гном, прежде чем ушел назад в свою шахту, и пела колыбельную, чтобы подсластить сны Кендрика. После она слегка коснулась губами его губ, и ее сморил такой же блаженный сон.

Скоби просыпался ото сна постепенно.

— Риция, любимая, — шептал Кендрик и потянулся к ней. Он разбудит ее поцелуями…

Он, шатаясь, встал на ноги.

— Господи Иисусе! — Она лежала, не шевелясь. Он услышал ее дыхание в своих наушниках, прежде чем оно не утонуло в шуме его пульсирующей крови. Солнце светило довольно высоко, и он заметил, что оно поменяло положение, а полумесяц Сатурна еще больше похудел, и его рожки заострились. Он бросил взгляд на часы на левом запястье.

— Десять часов, — в шоке сказал он.

Он встал на колени и стал трясти своего товарища.

— Просыпайся же, ради Бога!

Ее ресницы затрепетали. Когда она увидела ужас на его лице, ее сон как рукой сняло.

— О нет, — сказала она. — Пожалуйста, нет.

Скоби с трудом распрямился и включил свой главный радиовыключатель.

— Марк, ты меня слышишь?

— Колин! — обрадовался Данциг. — Слава Богу! Я просто с ума сходил от беспокойства.

— Можешь продолжать в том же духе, друг мой. Мы только что вздремнули минуточек шестьсот.

— Что? Лучше скажите, на какой высоте вы теперь находитесь.

— Поднялись почти на сорок метров. Подъем кажется труднее, чем был вначале. Боюсь, что мы его не осилим.

— Не говори так, Колин, — взмолился Данциг.

— Это я виновата, — объявила Броберг. Она стояла неподвижно, сжав кулаки, лицо — застывшая маска. Тон ее был неумолим, — Он совершенно выдохся, и ему просто необходимо было поспать. Я предложила разбудить его, но сама заснула.

— Ты не виновата, Джин, — начал Скоби.

Она перебила его.

— Нет. Виновата. Но, возможно, я смогу загладить вину. Возьми мою батарейку. Конечно, ты лишишься моей помощи, но ты сможешь выжить и как-нибудь доберешься до корабля.

Он схватил ее за руки. Она не ответила ему пожатием.

— Если ты думаешь, что я… я смогу сделать такое…

— Если ты этого не сделаешь, тогда нам обоим придет конец, — сказала она непреклонно, — Во всяком случае я умру с чистой совестью.