Игры Сатурна. Наперекор властителям

— Отменяя таким образом научный проект навсегда, поскольку эта звездная система не будет больше находиться именно в том состоянии, в каком она была тогда, — заявил председатель. — Нет, адмирал, ваше решение было правильным. Заметьте, что Кинг не потребовал возвращения и его люди тоже. Наша задача — проследить, в чем проявил небрежность обслуживающий персонал, и обнаружить кто это сделал, —Пауза. — Пасторат определит ему наказание.

Голос за кадром:

Семь человек на борту «Уриэля»… Они поодиночке проходят перед нами. Капитан Мэтью Кинг — командир; лейтенант Вольдемар Асклунд, навигатор и первый его помощник; лейтенант Джесс Смит, главный инженер; лейтенант Блейз Поликард, второй инженер и смотритель за системами жизнеобеспечения. Вот и вся команда, которая необходима для нашего необычайного путешествия, и кроме всего прочего, каждый обладает навыками, чтобы оказать помощь ученым. Они — все члены Вооруженных сил, и естественно, находятся в прекрасной физической форме и прошли специальную подготовку для астронавтов. Николай Виссарионович Кузьмин по плану должен был изучать особенности ядерных реакций, когда они вырвутся из ядра взорвавшейся звезды, Иоханес Венизелос — динамику газа и излучений в туманности, Сигияма Кито — гравитационные волны в качестве изменения конфигурации. Мы видели их истории жизней, жен, родителей, детей…

Дафна же и я — из-за нее — видели только одного Вольдемара Асклунда, как будто других и не показывали.

Он высокий молодой человек, худой, светловолосый, узколицый, с раскосыми глазами, всегда готовый улыбнуться. Его седые волосы всегда кажутся слегка взъерошенными, рубашка расстегнута у горла и обнажает ленту ордена, которым он был награжден за участие в спасении «Микаэля». Его английский носил отклики порывов ветра, дующего на скалы в тех фьордах, где он был рожден. Он был ничем не выдающимся студентом, и его с трудом приняли в Вооруженные силы, но после этого его карьера пошла великолепно. Хотя он и не превратился в автомат, штурмующий космическое пространство. Он любит то, что осталось на Земле и теперь недоступно ему; он хорошо начитан и его пристрастие — комедии Аристофана, Шекспира, Холберга и Яарбро; он пишет картины, играет в шахматы и теннис, умеет готовить вкусный обед или смешать отличный коктейль (конечно, это не делает ему большой чести); он отличный хозяин и умеет развлекать своих гостей; жена оказывает на него некоторое влияние; он увлекается музыкой Бетховена и учился играть на фортепьяно; он также размышлял и цитировал старинные американские рукописи, такие как «Декларация Независимости» (хорошо), хотя он и опускал их толкование церковью (плохо); у него, кажется, неисчерпаемый запас шуток и острот, как для холостяцкой компании, так и для приличного общества. И чем больше я смотрел, тем больше он мне нравился. И… те кадры о нем и Дафне, которые создатели фильма смогли раскопать в разделе частной хроники газет или в семейном альбоме… лица, шалости, немногочисленные пожитки, которые превращали их постоянно сменяющиеся квартиры в уютный дом — какими счастливыми они делали друг друга!

Снова пошли кадры, относящиеся к космосу. Корабли образовали шлюз для прохода, люди прошли через него и весело обмениваются дружескими объятиями, капеллан на борту «Зефона» отслужил специальную службу для этих семи, которые должны провести недели, не общаясь с миром и не слыша святого слова. Но время летит. Капитаны и ученые совещаются. Все четыре космических корабля должны продвинуться в глубь границ туманности. Только «Уриэль» должен полететь дальше, чтобы провести первую серию запланированных экспериментов.