Игры Сатурна

— От механизмов низшего уровня. В конечном счете от стационарных типов, которые добывают руду, производят основные сплавы и концентрируют больше диэлектрической энергии, чем потребляют. Аналогично с процессом вегетации. Осмелюсь сказать, этот своего рода метаболизм включает в себя сильные реагенты. Соляная и азотная кислоты в стеклянных отделениях должны, по крайней мере, быть вовлечены в этот процесс. Я сомневаюсь, есть ли тут что-нибудь подобное микробам, но похоже, здесь отлично обходятся и без них. Это более грубая форма существования, чем наша, но она существует. Она существует!

— Даже секс, — легкомысленно хихикнула Фридерика.

Даркингтон сжал ее руку в перчатке, чтобы она успокоилась.

— Ну, — сказал он, — возможно, что в более сложных механизмах воспроизведение себе подобных стало специализацией одних, в то время как другие специализировались в добывании энергии и в более подвижной деятельности. Могу сказать, что наблюдаются некие и психологические различия в поведении.

— Психологические? — Куроки понесло. — Погодите-ка! Я знаю… одно время было полно разговоров о том, что компьютеры — это электронный мозг и тому подобная чепуха, но…

— Называй это явление, как тебе нравится, — Даркингтон пожал плечами, — Но робот пользуется инструментами, которые сделаны, а не выращены. Проблема в том, как убедить его, что и мы думаем.

— Разве он не может понять? — воскликнула Фридерика. — Мы тоже пользуемся инструментами. Сэм рисовал математические фигуры. Чего же еще ему нужно?

— Я не знаю этого мира до такой степени, чтобы строить какие-то предположения, — устало сказал Даркингтон. — Но я полагаю… ну… вы ведь, вероятно, видели когда-нибудь, как выдрессированная обезьяна осуществляет осмысленную деятельность, хотя мы и не воспринимаем ее всерьез. Обезьяна есть обезьяна. Не важно, насколько странным это кажется.

— Возможно, и робот просто не обращает на все это ни малейшего внимания, как и многие люди, — сказал Куроки.

— Если догадка Хью о «черном ящике» верна, — медленно добавила Фридерика, — тогда раса роботов скорее превратилась в охотников, вместо того чтобы быть дичью. Как будто человек произошел от тигров, а не от человекообразных обезьян. Как велики были бы психологические различия тогда?

Никто ей не ответил. Она устало оперлась о Даркингтона. Куроки отвел от них взор, конечно, не столько из-за тактичности, сколько из-за острого чувства одиночества. Его девушка находилась за тысячи миль отсюда, в небе, и он не мог связаться с ней, чтобы попрощаться.

Тершо говорил добровольцам, что эта экспедиция не представляет собой никакого риска. Он будет здорово виноват в том, что позволил трем людям — трем процентам всей человеческой расы — рисковать жизнью. Если произойдет что-то непредвиденное, «Травелер» задержится на некоторое время в надежде, что корабль-разведчик еще каким-то образом сможет вернуться. Но в конце концов «Травелер» отправится к звездам. Девушке Куроки придется заиметь другого отца своему сыну, которого она могла бы иметь от Сэма.

Как бы мне хотелось, черт возьми, чтобы Фредди тоже была с ней вместе в небе, — думал Даркингтон. — Или нет? Может, мне просто полагается это желать? Господи! Перестань! Думай о будущем!

Его мысли крутились, как колеса автомобиля, завязшие в снегу. Что делать, что делать, что делать? Ружья у него теперь не было, у Куроки больше не было ракетницы, не осталось ничего, кроме некоторых приборов и инструментов. В задней части пещеры, возможно, и хранилось какое-то оружие, с помощью которого человек смог бы продержаться в сражении не больше минуты. (Только мгновение ужаса до того, как гигант приблизится или кончится заряд батареек, прежде чем тебя раздавят.) Петля, которая обвивала его талию, была приварена к многотонной глыбе железа и делала все эти мечты неосуществимыми. Они должны каким-то образом войти с роботом в контакт, просить, угрожать, обещать, обмануть. Но робот не обращал никакого внимания на теорему Пифагора, начерченную на песке. Что же тогда? Как можно сказать: «Я — мыслящее существо» — чему-то, что не было живым существом вовсе?