Игры сердца

В последней экспедиции, на Северный полюс, Андрей не участвовал: некстати сломал руку чуть не по дороге в аэропорт. И раз он теперь бьет копытом и искры сверкают у него в глазах, значит, речь у шефа пойдет о новой экспедиции, в которую Мартинов рвется со всей своей застоявшейся энергией.

– Ну, пошли, – сказал Иван, откатываясь от стола. За те пять секунд, в которые он проанализировал Андрюхино состояние, ему стало весело. – Он же нас обоих зовет, правильно?

– Да я вообще-то в курсе уже, в чем там фишка, – раскололся Андрей.

Иван расхохотался.

– Все лучшее, что с нами происходит, сначала происходит у нас в голове!

Высказав эту мысль, Андрей разлил по рюмкам остаток водки.

– Да ты идеалист, Мартинов, – хмыкнул Иван. – Зря тебя диалектическому материализму учили на кафедре марксизма-ленинизма.

– Ты еще помнишь, чему нас там учили? – удивился Андрей. – У меня вся эта фигня давно из головы выветрилась.

– У меня тоже.

В разговорах ни о чем за рюмкой водки все-таки была некоторая прелесть. Конечно, в таких разговорах давно уже не было той страсти, которая будоражила в молодости, когда казалось, что можно мгновенно решить все вечные вопросы, подружиться на всю жизнь, найти настоящую любовь и совершить еще кучу подобных дел космического масштаба.

Теперь ничего такого Ивану уже не казалось. Зато можно было под такие вот разговоры неторопливо думать о своем, плыть в облаке этих легких мыслей. Конечно, только в том случае, если и собеседник был человеком своим, и не приходилось ожидать от него обиды за собственное рассеянное состояние.

Андрюха был, безусловно, своим, и выпивать с ним за радостное известие было приятно.

– Но согласись, Вань, если б мы с тобой не рвались отсюда куда-нибудь подальше, то так на одном месте всю жизнь и просидели бы.

– Ну, это вряд ли, – пожал плечами Иван. – Кто б нам в институте стал зарплату платить, если б мы на одном месте сидели?

– Я в том смысле, что хотел же ты в экспедицию, правильно? Хотел, хотел, я же видел! У тебя уже и глаза такие, знаешь, были… Собачьи.

На сравнение своих глаз с собачьими Иван не обиделся. Он прекрасно понимал, что имеет в виду его друг: тоска стояла у него в глазах, тоска оттого, что он не живет, а только описывает ту часть жизни, которая уже прошла, да и описывает-то не по-человечески, а скучно, голо, уныло.

– В общем, Байкал на нас с неба свалился, – заключил Андрей.

Иван сразу представил себе эту картину – как с неба, вот с этого, серого, московского, октябрьского, сваливается на него огромное озеро, а вместе с ним и прибрежные скалы, и тайга, и омулевые бочки… Он встряхнул головой. Дурно на него действует долгое пребывание в городе! Черт знает что в голову лезет.

Но, по сути, он был с Андреем согласен. Известие, которое сообщил ему два часа назад заведующий лабораторией Бутузов – о том, что они начинают готовить летнюю экспедицию на Байкал, – в самом деле являлось прекрасным даром небес.

Конечно, подготовка эта только начиналась, то есть состояла пока в составлении множества бумаг – еще не отчетов, а только заявок, проектов и планов. Но во всем этом виделась перспектива, и ввиду такой перспективы Иван умел горы сворачивать без особого напряжения.

– Я считаю, надо Лавацкого в группу включить, – сказал Андрей.

Элегическое настроение незаметно сменилось у него на деловое. Как будто и не была только что благополучно распита на двоих бутылка. Ну, и то сказать – что здоровому мужику полбутылки водки?

– Угу, – кивнул Иван.

Он как раз совсем не был расположен сейчас к толковым размышлениям. Будет у него еще время на то, чтобы подумать, кого включать в группу, которой он назначен руководить. Пока можно и растечься мыслию по древу без всякой конкретики.

– Димка инженер толковый, сам же знаешь, – сказал Андрей. – А Антонову я бы не брал. Мутная она тетка, в который раз уже убеждаюсь. Лучше Драбатущенко вместо нее.

– Кто такой Драбатущенко? – лениво поинтересовался Иван.

– А, ты же не знаешь! Не такой, а такая. Она три месяца назад пришла, когда вы на полюсе были. А сейчас она в Крыму, в командировке. Вернется – познакомишься. Биолог, на ББС работала. Не то замуж вышла в Москву, не то еще как-то.

Про ББС – Беломорскую биологическую станцию МГУ – Иван всегда вспоминал с такой же радостью, с какой наверняка вспоминал про нее и Андрей Мартинов, и все, кому доводилось проходить университетскую практику или еще каким-нибудь образом работать в этом замечательном месте.

Сейчас, правда, Андрей думал явно не про биостанцию.

– Зовут Марина, – сказал он. – Шикарная, скажу тебе, баба. Грудь, ноги – супер.

– А кроме груди и ног? – усмехнулся Иван.

– Нет, вообще классная. Своя в доску, – заверил его Андрей. – Это ж сразу видно. Короче, надо ее в группу взять.

– Надо – возьмем, – не стал спорить Иван.

Больше пить не стали: настроение легко скользящей по поверхности сознания беседы, то настроение, которое всегда наступает после радостного известия и предшествует радостной же работе, постепенно сходило на нет. И лучше было вовремя эту беседу закончить, чем длить ее по инерции, без удовольствия.