Игры сердца (ЛП)

Она улыбнулась и села, бросив сумочку на колени. Отчего ее юбка натянулась на бедрах, потом скрестила ноги. У нее была давняя история с Таннером, сейчас эту давнюю историю затмило их недавнее примирение и брак. Очень давно они были вместе, но все пошло наперекосяк, и они разошлись в разные стороны. И наблюдая, как она сидит перед ним, скрестив длинные, стройные ноги, Майк понял, что она понятия не имела какое влияние оказывает на мужское население. Майк осознал уже не в первый раз, почему Таннер изо всех сил пытался ее вернуть, как только она освободилась от своего мужа-изменщика, надев его кольцо себе на палец.

— Все хорошо? — спросила она, слегка склонив голову набок, не сводя с него глаз.

— Есть что-то феноменальное, но есть и всякое дерьмо.

Ее губы приподнялись, и она тихо пробормотала:

— Такова жизнь.

— Ага.

Она вздохнула и сказала:

— Мне нужно поговорить с тобой о Рис.

Майк почувствовал, как напряглись у него плечи.

Это было неожиданностью. Он полагал, что ее визит был связан с Мерри, как облажался ее брат, не вытащил до сих пор голову из задницы и не разобрался со своей бывшей женой Мией, женщиной, которую он все еще любил, женщиной, которую он все еще хотел, и женщиной, вокруг которой он мать твою ходил кругами, но не пытался вернуть. Если не Мерри, то он полагал, она хотела поговорить о чем-то другом, например, связанным с его работой или как он мог помочь ей с каким-нибудь ребенком или подростком в школе, сходящим ее с ума.

Рис точно не была в этом списке.

Он знал, Рокки преподает у Рис литературу. Он также знал, что Рис отличница по ее предмету. Так что дискуссия про Рис казалась странной.

Если только там не было чего-то еще, чего он не знал о своей дочери.

— С ней все нормально? — спросил Майк.

Рокки кивнула, затем наклонилась вперед с опущенной головой, открывая сумочку у себя на коленях.

— Конечно, нужно было бы дождаться родительского собрания, но я не хотела откладывать.

Она вытащила сложенную тонкую пачку листков и положила ее на стол перед Майком.

— Это задания, — объявила она, раскрывая листы, и Майк увидел большую красную букву «А+» в верхней части страницы.

Увидев оценку, он еще больше озадачился, переведя взгляд с бумаги на Рокки.

Когда поймал ее взгляд, она поделилась:

— Я отдам эти задания детям завтра позже, хотела, чтобы у тебя было немного времени прочитать. Если ты сможешь передать их Лейну завтра утром, я буду очень признательна.

— Введи меня в курс дела, Рокки, — попросил он.

— Исключительный случай, Майк, — прошептала она, и взгляд Майка, устремленный на нее, стал напряженным, а в груди потеплело.

— Что? — спросил он.

— Выделяется из общей картины, — повторила она. — И когда я говорю это, за все мои годы преподавания в школе я никогда, ни разу, не видела ни одной подобной работы, как у твоей дочери. Сказать, что она сделала рывок вперед, было бы преуменьшением. Мы не говорим о первокурснике, выполняющем работу в младших или старших классах. Мы даже не говорим о том, что первокурсник в старшей школе выполняет работу на уровне колледжа. Я говорю, что ее работы о «Цветах для Элджернона» можно спокойно опубликовать. («Цветы для Э́лджернона» — научно-фантастический рассказ Дэниела Киза)

Майк моргнул и сделал это медленно.

Рокки продолжала.

— Это не первый случай, когда я читаю работу Рис. Сначала, мне неприятно признаваться, я подумала, что она списала все из интернета, плагиат. В школе я не встречала ничего подобного, ни разу за всю свою карьеру. Я проверила, ничего подобного в интернете не нашла. Тогда подумала, что это у нее получилось один раз и случайно. Но учитывая, что это работа, — она склонила голову к листку, — четвертая такого уровня таланта, это уже не тянет на случайность. Она талантлива, и когда я говорю это, подразумеваю, что у нее дар, в свои четырнадцать лет ее можно назвать мастером, с каждой новой работой ее талант раскрывается все больше и шире. Хотела бы я сказать, что воспитала в ней этот талант своим превосходным преподаванием, — сказала она с усмешкой, — но это не так. Рис он дан от природы.

Майк молча обдумывал услышанную информацию, тепло в его груди усиливалось и расширялось.

Рокки заполнила тишину.

— Исключителен не только ее стиль написания, Майк, но и сам почерк. У нее уникальный стиль, просто замечательный. Она не просто выполняет задание и отвечает на вопрос. Она строит миры из книг, о которых рассказывает. Они будоражат ее, и она с легкостью передает свои чувства на бумагу. Но есть и нечто большее. Она впитывает смысл и подтекст романов, обладая при этом поразительной зрелостью для своего возраста. Она видит то, чего не вижу я, чувствует это, а затем необычными способами изливает это на бумагу.

Слова Рокки нахлынули на Майка, он опустил глаза на листки, поднял руку и коснулся пальцами работы своей дочери, как будто провел по тончайшему кусочку хрусталя.

Рокки продолжала.