Игры сильнейших (СИ)

Шумно выдохнув, Драко докурил сигарету, которую после затушил и бросил в пепельницу, стоявшую на столике между диванами. Только после этого слизеринец в сопровождении трёх авроров и нашей директрисы отправился на выход, но уже в дверях остановился и обернулся. В очередной раз его взгляд скользнул по моему животу, после чего парень заглянул мне в глаза. Только потом я поняла, что это был его последний, прощальный взгляд. Несколько секунд он просто стоял и смотрел на меня. Меня не покидало желание несмотря ни на что броситься ему на шею, обнять его, уткнуться носом в его плечо. Больше всего я боялась, что это был конец, что это был прощальный момент, и он закончится вот так холодно и бездушно. Но он всё же сделал то, отчего уже спустя десяток секунд мне стало в сотню раз больнее. «Люблю» - он произнёс это быстро, одними губами, и в этот миг внутри меня словно бы что-то рухнуло, оборвалось. Я не ощущала ни малейшей радости или ликования от того, что всё ещё была небезразлична ему, мне было больно. Но уже в следующую секунду в его глазах я заметила внутреннюю борьбу, противоречие. Уже через мгновение, вновь кинув взгляд на мой живот, он снова посмотрел на меня и спустя секунду-другую покачал головой, а затем, довольно быстро развернувшись, отправился на выход. Он знал о моей беременности, знал, что я ношу его ребёнка, я не могла не заметить промелькнувшее в его глазах беспокойство, но он всё же решил отпустить меня, однако в тот момент я не сразу это поняла. Помню, как, зажмурив глаза, пыталась сдержать навернувшиеся слёзы. Многим было плевать, что он, пусть это и было ложной информацией, убил именно нового предводителя тёмных магов, Мартина Бернара. Никому не было дела до его попыток спасти других и истребить Пожирателей Смерти. Теперь он официально числился убийцей, применившим в обиход непростительное заклинание. Лишь это было значимо, лишь это играло в его судьбе решающую роль.

Целый месяц происходили слушания по его делу. Раз за разом выявлялись новые обстоятельства. Одни были в пользу Драко, другие были для него словно привязанный к шее утопающего кирпич. Все мы каждый раз снова и снова выходили в центр зала, давая показания по делу слизеринца. Кто-то выступал в защиту Малфоя, кто-то же высказывался против него. Почти все мои однокурсники, к удивлению многих, защищали его. Они знали, какую роль он сыграл в этой войне, хотя и знали лишь поверхностно. Наиболее ярым защитником, по понятным многим причинам, оказался Кормак МакЛагген. Он и не мог поступить иначе: непреложный обет брал своё. Однако не было ощущения, что он делал это только из-за возложенных на него однажды обязательств, отвертеться от которых было невозможно. Кормак защищал Драко, искренне желая помочь, что, понятное дело, поражало многих присутствующих на слушаниях. Для многих из нас «слизеринский принц» стал героем, хотя никто прежде не мог ожидать подобного. Помню, как дрожал мой голос. Однажды я не сдержалась, закрыв лицо руками стоя рядом с Драко напротив судей. Мне было страшно. Я знала, что в очередной раз лгу в его защиту, и теперь мне было к этому не привыкать, но пугало меня иное. Большинство судей было решительно настроено отправить мозолившего им глаза сына Пожирателя Смерти в Азкабан. В тот день, в очередной раз выслушивая обвинения, я поняла для себя, что Драко не избежать Азкабана. Никак не избежать.

- Мисс Грейнджер, вам плохо? – спросил кто-то из судей, но я не знала, кто именно, я не смотрела на них. В тот момент я пыталась перевести дыхание, но сделать этого мне так и не удалось.

- Позвольте ей вернуться на своё место, - поднявшись, попросил Гарри, смотря на меня взволнованным взглядом.

- Отведите мисс Грейнджер, - сказал спустя пару секунд главный судья Визенгамота, Тобиас Крауч. Уже через мгновенье я ощутила, как чьи-то руки легли на мои плечи, однако я не спешила уходить. Убрав руки от лица, я перевела взгляд на Драко. Каждое заседание он был холоден и безразличен ко всему, отстраняясь от реальности. Таким же он был и сейчас. Создавалось впечатление, словно не с ним это всё происходило. Слишком он был спокоен для человека, чья дальнейшая судьба решалась в этом зале.

- Тебе пора, Грейнджер, - вдруг бесцветным голосом произнёс он, даже не посмотрев в мою сторону. Ни разу с того дня, как Малфоя забрали из школы авроры, он не взглянул на меня, даже украдкой, как ни разу и не вышел и на встречу со мной, хотя практически каждый день, словно бы верная супруга или глупая привязанная к нему девчонка, я приходила к нему в тюрьму. Вот только все посещения были впустую. Теперь он намерено игнорировал меня, словно бы меня не существовало, и это было больно.