Игры скорпионов

Герой войны Островский на фоне зелёной молодежи казался коршуном, случайно залетевшим в стаю воробьев. Долли убеждала себя, что не влюблена в соседа, а лишь ценит в нём талант художника и конечно же увлечение лошадьми. Но сердце шептало другое: Долли с таким нетерпением ждала новых встреч с Островским, так радовалась его присутствию. Она даже стала мечтать об объятиях этого красивого и опытного мужчины, и лишь железные правила, намертво вбитые в головы внучек неумолимой Анастасией Илларионовной, мешали княжне пуститься в какую-нибудь авантюру. Долли очень хотела, чтобы красавец сосед ухаживал за ней по-настоящему, и, если б до этого дошло, не задумываясь, приняла бы его предложение.

— Да когда же он кончится, этот дождь?! — Вопрос повис в воздухе…

Долли перевела с английского целую главу о рационе верховых лошадей, тщательно всё записала и теперь ждала Островского, чтобы передать ему плоды своего труда. Но из-за дождя сосед перестал ездить в гости.

Стук в дверь отвлёк княжну от грустных мыслей. В библиотеку заглянул дворецкий и попросил Долли пройти в гостиную.

— А что случилось?

— Беда, барышня! Учитель из села приехал, дочка у него пропала.

— Которая?!

— Младшая — Даша, — объяснил дворецкий.

Долли стрелой пронеслась по коридору и распахнула дверь гостиной. Сидевшая у стола Марья Ивановна казалась непривычно растерянной, а на притулившемся рядом старом учителе и вовсе лица не было.

— Что, Афанасий Иванович?.. Что с Дашей? — кинулась к нему княжна.

На глаза Морозова навернулись слёзы.

— Ох, ваша светлость, пропала моя Дашенька. Вчера они с Катей поехали в город приданое выбирать. Сначала вдвоем товар смотрели, да там душно было, и Даша на крыльцо вышла. Катя расплатилась и стала звать сестру, но нигде её не нашла. Вместе с кучером все улицы обегала, всех прохожих расспросила, но никто ничего не видел. У меня последняя надежда оставалась, что Дашенька к вам уехала.

От ужаса у Долли ёкнуло сердце. Так что же это получается? Значит, рассказы крёстного не простые страшилки?.. Но почему Даша? Сколько в уезде девушек, а пропала именно она… Колени Долли ослабли, голова закружилась… Только не обморок! Надо держаться, а то Марья Ивановна вконец перепугается, да и учителя самого впору поддерживать.

— Афанасий Иванович, вы не расстраивайтесь! Мы Дашу обязательно найдём. — Княжна обрадовалась, что её голос не дрогнул, и закончила уже увереннее: — Я сейчас же поскачу к крёстному, а он пошлет нарочных в другие имения, мы все вместе будем искать!

Учитель молча опустил глаза, и Долли всё поняла: он ей не верил, ведь девушек, пропавших до Даши, так и не нашли. Но времени на утешения и уговоры уже не осталось. Решив, что судить, кто прав, лучше всего по делам, Долли расспросила Морозова, во что была одета его дочь, а потом объявила, что уезжает к барону Тальзиту.

— Но уже скоро стемнеет, — вмешалась Марья Ивановна, — возьми с собой кого-нибудь из конюхов.

— Тётя, крёстный подарил мне пистолеты, а мой Лис — самый быстрый конь во всей губернии, — отмахнулась Долли.

Дождь всё ещё лил, прямо-таки стоял стеной, и дамское седло в паре с амазонкой смотрелись бы в такую погоду неуместно. Оставалось одно — одеться по-мужски в плотный плащ и шляпу. В гардеробной брата нашлись серый плащ из толстого сукна и чёрная треуголка. Долли вытащила из шкатулки подаренные крёстным пистолеты. Взять кобуру? Тонкая испанская кожа быстро вымокнет, и порох отсыреет. Если оружие спрятать в одежде, будет надёжнее. Но в плаще оказался лишь один внутренний карман, так что второй пистолет пришлось оставить.

Вскоре Долли уже неслась по подъездной аллее, но, доскакав до ворот, вдруг вспомнила об Островском. Вот тот, кто мог бы сейчас помочь! Лаврентий — боевой офицер, опытный человек. Решив, что заедет к крёстному на обратном пути, Долли повернула коня к дубовой роще.

До Афанасьева было почти час пути, а из-за дождя показалось, что и все два. Наконец Долли въехала во двор старого барского дома. Тот являл собой жалкое зрелище: наличники, деревянные колонны и балюстрада на веранде давно облупились, остатки краски висели на них лохмотьями. Боковые флигели казались нежилыми, ступени крыльца покосились, и кое-где меж прогнившими досками пробивалась сорная трава. В сумерках из-за струй дождя дом казался жутковатым.

Жалость резанула Долли по сердцу: Лаврентий, оказывается, беден! Как же ему, наверное, трудно. Вон сарай совсем покосился, и ворота не закрываются. Сил и средств у соседа хватило только подлатать дыры: конюшня и низкая бревенчатая постройка (вроде бы баня) выглядели сносно.

Впрочем, рассуждать было некогда. Измученного Лиса нужно было спрятать под крышу, и Долли поспешила к конюшне. Открыв ворота, завела коня внутрь. Темень внутри сначала показалась кромешной, но постепенно глаза привыкли, и стало заметно, что два десятка стойл пусты, и лишь в дальнем деннике стоит донской жеребец. Почуяв Лиса, конь тревожно заржал.

— Не волнуйся, дорогой, ты — здесь хозяин, и мы не претендуем на твои права, — успокоила его княжна и привязала Лиса в самом первом стойле.