Игры современников

Это произошло в самый разгар войны. Однажды я, в полном одиночестве, добрался до Дороги мертвецов и пошел по камням, которыми она была вымощена. То, что я предпринял, сестренка, было настоящей авантюрой, о которой ребята из долины и горного поселка только мечтали, но на которую ни один бы из них не решился. Я размеренно шагал по Дороге мертвецов, разделявшей лесные владения и владения человека. Лес был справа от меня, долина – слева, но склон порос таким густым кустарником, что увидеть ее за зеленой стеной было невозможно. А лесная даль, точно крышкой, была прикрыта густой кроной деревьев. В девственном лесу, который мы намеренно называли рощей, росли могучие деревья: толстенные стволы походили на колоннаду, увенчанную плотной крышей из густой зелени; ее пронизывал желтоватый свет. Я шел, заставляя себя не смотреть в ту сторону, но лес неумолимо, точно магнитом, притягивал мой взгляд. В поле моего зрения то и дело попадали какие-то большие черные фигуры. В конце концов мне пришло в голову, что это призраки «больших обезьян». Онемев от испуга, я припустил наутек, но не назад по Дороге мертвецов, а напролом сквозь зеленую стену слева. Кустарник на склоне оказался редким, и мое падение задержали только густые ветви старых толстых деревьев, росших на ровной площадке утеса.

Дед Апо и дед Пери пришли на помощь к запутавшемуся в ветвях жалкому мальчишке. Они и предположить не могли, что я – из неосознанной тяги к покаянию – поднялся на Дорогу мертвецов, и лишь случайно, вынеся во двор телескоп для каких-то своих наблюдений, вдруг заметили меня на опасном крутом склоне. В страшном сне, который после того рискованного предприятия привиделся мне, спасенному дедом Апо и дедом Пери, созидатели, ведомые Разрушителем, как настоящие завоеватели двигались по Дороге мертвецов. Они убивали «больших обезьян» – коренных жителей этих мест. Истекающие кровью «большие обезьяны» прятались за стволами поваленных деревьев и скалами и обреченно ожидали смерти...

После недолгого сна я проснулся от шума, доносившегося со двора. В гараже, расположенном в первом этаже дома, сын управляющего разогревал моторы оставленных там машин. Потом я снова заснул – новый сон еще сильнее взволновал меня. Во сне, который привел меня в такое волнение, я с полутемной лестничной площадки заглядываю в приоткрытую дверь, откуда льется свет. Кто-то, стоящий там в конусе мягкого света с прижатым к груди пластмассовым тазиком, хотя и чувствует, что я смотрю на него из темноты, но не колеблясь выходит из комнаты. И тут же останавливается, пригнувшись. Маленькие круглые груди, почему-то расположенные слишком низко. А внизу живота – совсем невообразимо – то, что выдает мужчину. Хотя я убежден, что это все-таки девушка. Однако опущенное лицо в тени, и рассмотреть его не удается, голова же, смахивающая на мяч для регби, могла бы с одинаковым успехом принадлежать и юноше и девушке...

Я сразу же постиг истинный смысл увиденного сна. Действительно, переспав с Рейчел, я понимал умом, что мне следует относиться к ней с уважением, однако во мне все восставало против нашей близости. Во сне я снова пережил то, что произошло между нами, и как бы в вознаграждение передо мной явилась девушка с прекрасной грудью, но обладающая еще и тем, что является принадлежностью мужчины. Пока это странное существо, полуженщина-полумужчина, выглядывало из приоткрытой двери, я чувствовал, что полностью излечиваюсь от своей мужской слабости. Обретя наконец душевный покой, сопутствующий внутреннему подъему, я был в прекрасном настроении. Я нажал выключатель у изголовья, встал с постели, снял со стены твою фотографию и, стараясь не захватать пальцами, долго и пристально рассматривал обнаженную фигуру...

Благодаря шуму просыпающегося Мехико мне удалось по-новому понять одно из преданий об основании нашего края. После того как были взорваны огромные обломки скал и глыбы черной окаменевшей земли и прошел проливной дождь, созидатели поделили пахотную землю, с которой было смыто все, издававшее зловоние, и начали ее обрабатывать. Пошел в рост и лес на склонах гор, до этого чахнувший от миазмов, стала складываться первичная структура деревни-государства-микрокосма, состоявшей из двух поселков: одного в долине, другого в горах. Однако в тот период в нашем крае стали раздаваться странные звуки. Звуки, напоминавшие подземный гул, то высокие, то низкие, раздавались непрерывно. Они слышались повсеместно – и в долине, и в горном поселке, – но в разных местах воспринимались по-разному. Например, в одном месте они повергали человека в тяжелое уныние, а в другом, наоборот, воодушевляли. Людям было не под силу выносить эти звуки, и многие семьи бросали только что построенные дома и сооружали временные жилища в другом месте, но были и такие, которым непрекращающийся гул не мешал. Это происходило со всеми созидателями и их семьями.