Игры судьбы

— А ты пробовал «Прыгающую Дженни»? — и вновь я тараторю, ведь даже за столом я не могу сидеть молча, если рядом находится Дмитрий.

— Что ты сказала? — он активно начинает кашлять после моих безобидных слов. Подавился, бедный.

— Это блюдо такое. Из риса, бекона и различных специй. Не слышал о нём? — непринуждённо кладу в рот очередную порцию омлета.

— Нет. — лектор делает несколько глотков кофе в попытке унять кашель. В голове зарождается мысль, что он сейчас станет язвить, но нет. На его лице мелькает заинтересованная полуулыбка. — Интересно, и на чём же эта Дженни прыгает?

— Надеюсь, что не на беконе.

— Пожалей рис, он тоже не причём. И, вообще, странное название у этого блюда, не находишь?

— Да, такое чувство, что вместе с поваром его придумывал ты. — изгибаю краешки губ в улыбке.

— В моём репертуаре, согласен.

Пока Довлатов допивает кофе, а я заканчиваю есть омлет, на кухне царит молчание.

— Странно, — первая нарушаю тишину, задумчиво смотря в одну точку.

— Тоже считаешь, что твоя овощная нарезка оказалась странной по вкусу? Слава Богу, теперь я хоть не один попаду в больницу с отравлением.

— Я не об этом. — бросаю ироничный взгляд на мужчину. — А вам просто капуста в мозг ударила, вот и рецепторы повредились. Ну, или же вы просто стареете.

— Язва. — он довольно изгибает губы в улыбке чеширского кота. — И, да, перестань «выкать».

— Несомненно.

— Так-то лучше.

— Знаешь, мне непривычно осознавать, что я нахожусь у тебя в квартире, завтракаю вместе с тобой, разговариваю. — обхватываю кружку двумя руками и отпиваю из неё горячий напиток. — По сути меня должны одолевать различные мысли по поводу дальнейшей судьбы Влада и нынешнего состояния матери, всё-таки, это большой удар для неё. Но мне, как ни странно, впервые за эти полгода спокойно. Вот про это я и говорила.

Довлатов загадочно рассматривает моё лицо и тщательно обдумывает сказанное.

— Насчёт этого… Влада не беспокойся. Он не потревожит вас: мой знакомый позаботится об этом. А вот твоя мать должна прийти в себя и осознать всю паршивость ситуации, когда она начала встречаться с этим подонком. Он не стоит того, чтобы «убиваться» по нему.

— Моя мама сейчас у Ольги — это подруга нашей семьи. Думаю, ей станет легче после разговоров с ней. Она хоть и не психолог, но мозги знатно вправляет. — усмехаюсь своим мыслям, вспоминая эту женщину.

— Ну вот, это же хорошо, что у неё есть личный мозгоправ.

— Хорошо, — согласно киваю. — Но я точно знаю, что в будущем мне не избежать беседы.

— Какой?

— Беседы о тебе. Мама никак не отреагировала на тебя при встрече, но, поверь, приди она в себя, допрос устроит знатный. — хмыкаю и делаю последние глотки кофе. — Ладно, не будем долбить голову проблемами, которые ещё не наступили.

— Правильно, не нужно бояться раньше времени.

— Я и не боюсь.

— Ты уже трясёшься. — констатирует лектор, складывая посуду в раковину.

— Я просто замёрзла.

— Можешь ко мне прижаться, я очень горяч. Так уж и быть, согрею и тебя. — он включает воду и начинает мыть чашку.

— Горяч, как огонёк спички? — присоединяюсь к нему и начинаю споласкивать свою тарелку.

— Скорее, как пожар в камине.

— Тогда остынь немного от своего великолепия. — улыбаясь, быстро набираю воду в ладони и плескаю ей в лицо преподавателя.

А теперь — бежать.

Правда, сделать это дальше двух метров мне не удаётся, так как я цепляюсь ногой за ножку стула и тут же падаю на пол.

— Боже, сама Грациозность снизошла ко мне на кухню. — над головой раздаётся бархатный смех мужчины.

— Это не смешно. — бормочу, потирая ладонями ушибленные колени.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌— Вообще — да, но не в твоём случае. Ты очень эпичная. — Дмитрий берёт меня за руку и, придерживая за талию, помогает подняться. Капельки воды стекают по его волосам вниз, задерживаясь на тёмных ресницах, и тонкими струями сползают по лицу. — Мне даже ловить тебя не пришлось: карма всё сделала за меня.

Он продолжает улыбаться, демонстрируя свои ровные зубы, а затем сильнее прижимает меня к своему телу.

— Надо осмотреть тебя и тщательно пропальпировать, а то ещё ушибла что-нибудь ненароком.

— Пропальпировать? — переспрашиваю, заворажённо наблюдая за тем, как капли бегут вниз по груди мужчины, пропитывая собой одежду.

— Ага. Это когда мои пальчики будут изучающе жать твои «больные» области.

— Не нужно, я в полном порядке. — отвожу взгляд от манящей картины в виде мокрой груди и плеч Довлатова и, наконец, поднимаю глаза на его лицо.

— А вот я бы не отказался.

— Рада за тебя.

— Спасибо, я тоже рад за себя. — Дмитрий садится на стул и усаживает меня к себе на колени. — Сходим куда-нибудь на неделе.

— Почему-то твой вопрос звучит не как предложение.

— Потому что это был не вопрос.

— Нет, неправильно это. — качаю головой и пытаюсь встать, но, как и следовало ожидать, лектор не позволяет мне это сделать. — Ты являешься моим преподавателем, и появляться вместе — опасно для нас обоих.

— Глупости. Но, если ты так переживаешь по этому поводу, можешь сама выбрать подходящее место.