Игры судьбы

— Тогда и ты прекращай меня злить. — Джаспер не любит, когда ему выдвигают условия. — И не сжимай так сильно: раздавишь.

До небольшого светлого дома мы добрались только через несколько часов. Хотелось решить сейчас: кто мы? Мы совершенно точно не друзья, ведь друзья не целуются так страстно. Мы еще не пара, так как Джаспер еще не предлагал мне ничего подобного. Получается, что мы кто-то вроде любовников. Класс. Об этом, конечно, мечтает каждая восемнадцатилетняя девушка.

— Обычно этот остров мы используем для свадебных путешествий, поэтому есть сложившаяся традиция…

Объяснять суть Каллен не стал, а просто перехватил чемоданы одной рукой и перекинул меня через плечо. Что-то мне подсказывает, что не совсем традиционно переносить девушек кверху пятой точкой через порог шикарного дома.

— И не возмущайся так, когда сыграем свадьбу, тогда получишь бонус в виде нормального появления в доме. При условии хорошего поведения, конечно же.

Я не видела выражения лица Джаспера, зато передо мной открылся шикарный вид на его крепкую задницу, обтянутую темными джинсами. Вампиры, знаете ли, тоже весьма отличаются габаритами: вот у Эдварда попа была почти плоская. К чему это отступление? Я куснула Джаспера за ягодицу.

— И не надо так рычать, я же по-дружески. — смех душил меня, но я старалась оставаться серьезной.

— Кто это тут друзья? — Каллен скидывает меня вместе с чемоданами на огромную мягкую кровать. — Не проводи границ, чтобы мне не пришлось их пересекать, Свон.

POV Джаспер.

Иногда Белла бывает излишни раздражающей, как сейчас, например: осматривает себя, не подозревая, что именно ее полуголый вид так злит меня. Почему это девушка никогда не задумывается, что существа противоположного пола — МУЖЧИНЫ и реагируют на некоторые ее действия иначе, чем она себе представляет? Вот и сейчас, она жаждет попасть в дом, но совершенно не задумывается о том, что стоит достать из чемодана майку и прикрыться. Свон складывает руки на груди, от чего ее грудь приподнимается еще выше над чашечками бюстгальтера, а я не сдерживаюсь. С ней я становлюсь импульсивным, чего никогда не случалось раньше.

— Я не железный, Белла. — тираду не дает мне закончить ее взгляд: жадный, горящий желанием.

Глаза темно-бордового цвета дали мне негласное разрешение. И я не узнаю самого себя: целую шатенку грубо, кусая ее губу, еле сдерживая яд в организме, чтобы не оставить шрамов, но все внутри так и подталкивает оставить на ней свою метку. Эдвард больше не сможет к ней подойти и на пушечный выстрел, это я обещаю. Свон определенно нравится моя несдержанность, но ее инициатива сейчас ни к чему. Пусть почувствует, что я — мужчина, что не стоит бездумно разгуливать в одном нижнем белье передо мной. Я дразню ее язык, заставляя ее полностью подчиниться мне, а Изабелла и рада, лишь сильнее прижимается и запутывается пальцами в моих волосах. Я не остаюсь в долгу, тоже обнимаю, но тут Свон пытается что-то спросить и я понимаю, что кое-что обсудить стоит до того, как у нас все зайдет дальше поцелуя.

Я не мой брат и поэтому знаю, что две недели на острове наедине неминуемо приведут нас к сексу, ведь у нас есть симпатия. У меня есть нечто большее, чем симпатия, но говорить об этом я пока не буду — Изабелла новорожденная и поэтому пока не способна отличить свою симпатию ко мне от любви, а обязывать ее к чему-то я не хочу, потому что через год-полтора Свон сможет полностью владеть своими эмоциями и тогда ей станет стыдно. Я не хочу чтобы она была со мной из жалости или потому что пообещала это ранее.

Я сам прекращаю нашу близость и отстраняюсь на несколько дюймов, чтобы девушка могла повторить свой вопрос, но Свон не пользуется этим шансом. Ее глаза были почти черными, только несколько рубиновых крапинок и бордовая радужка выдавали, что это не голод заставил ее глаза потемнеть.

— Свон, ты все еще любишь меня? — я просто хочу проверить свою догадку, чтобы потом вовремя напоминать себе, что она импульсивная новорожденная.

Ее сарказм выбивает меня из колеи и немного злит. Да, мы здесь вдвоем, но у нее выбора практически не было, ведь Эдвард достал ее дома своими попытками сблизиться и она бы не выбрала его, скорее уж Бри или Розали. Аура у Свон красная, но по ней рябью пробегают синие полосы, именно тот особенный цвет, принадлежащий в ее душе Эдварду. Даже сейчас, когда мы впервые поцеловались после ее обращения, она вспоминает моего брата. Как же это злит меня!

— Ты уже не очень уж и сильно любила Эдварда, но я застал вас за крайне неприличным занятием, поэтому стоит уточнить. — теперь никаких синих помех — огненно-красное свечение и молнии в глазах.

Мне нравится Свон в бешенстве, вот только я немного перегнул и теперь она обиделась. Вспоминать сейчас о том, как я застал Эдварда и Изабеллу полуголых в спальне девушке, было неприятно нам обоим, но почему-то именно этот момент вспомнился мне сейчас. Если тогда страсть управляла ей, то не происходит ли то же самое сейчас? Если нет, то почему она думает о моем брате?! Это чувство собственничества, с ним невероятно сложно бороться.