— Оу май, Ростов, ты меня вновь водишь за нос. И как у тебя это получается? А я почти поверил. Вот чуточку не хватило, чтобы откро… — он замолчал на полуслове, видя мой серьёзный взгляд. — Нет, — покачал головой. — Ты блефуешь. Опять врёшь мне! Это невозможно! Невозможно за одну ночь создать антидот! Мы годами разрабатывали «Туман»!
— Может быть, — я пожал плечами. — Но когда у тебя есть готовый яд, то создание противоядие лишь дело времени. Его у меня было мало, поэтому до идеала не довёл. Вышло снотворное с небольшим сюрпризом.
— Каким ещё сюрпризом? — Вебер попятился, но не смог сделать и пары шагов, как упёрся в пульт управления.
— Сыворотка правды, — слегка улыбнулся. — То же моё изобретение.
— Что? — немец с каждым моим предложением всё больше терял нить разговора. — Не понимаю, она-то зачем?
— Ну как же? Я ведь знал, что мы заявимся сюда со спецгруппой. И понимал, что вас прикрывает кое-кто серьёзный из министерства. Стоило увидеть Болконского, сразу начал подозревать его, но доказательств не было. Поэтому заранее рассчитывал кого-нибудь из вас разговорить.
Вебер дрогнул и прикоснулся пальцами к губам, будто почувствовал боль. А потом бросил на меня взгляд, полный ненависти.
— Ты-ы-ы, — зло прошипел он.
— Я, — кивнул в ответ. — У нас же не глупый боевичок, где главный злодей рассказывает герою о своих планах. Вот и пришлось что-то придумать.
— Ублюдок! — воскликнул Вебер и бросился на меня.
Я легко ушёл в сторону, поднырнув ему под руку. Вскинув пистолет, выстрелил в ногу противника, попав точно в обратную сторону колена. Немец закричал и упал на пол, заливая его кровью и корчась от боли.
— Твоя регенерация — отличная штука, — я подошёл чуть ближе, спрятав оружие. — Но ты и впрямь забыл, кто я такой. Давай напомню, кого вы видели в подземелье Юдовой.
С этими словами я призвал Тень. По рукам заструился тёмный туман. Моё тело поднялось на мощных чёрных ногах, от которых клубами валил дым. Глаза вспыхнули алым светом, пожирая испуганного немца.
Мой злобный рык прозвучал в комнате, подобно грому. А следом за ним по подземной лаборатории разнёсся крик, полный ужаса.
И только я подумал, что всё закончилось, как в зале, где лежали бойцы с моими родителями, меня поджидал неприятный сюрприз. Точнее, никто не ждал. Готфрид Вебер исчез, не оставив никаких следов. Я даже магию его не чувствовал. Хотя какая магия, ведь его старший брат сказал, что он её лишён.
Сперва я вытащил своих. Достать отца из криокапсулы не составило труда. Я отнёс их в машину и поднялся на лифте. Выехав наружу, увидел стелющейся по земле белёсый туман. Остановил автомобиль за доком. На улице они быстрее придут в себя.
Вернувшись в подземную лабораторию, первым делом крепко связал Болконского и вытащил его вместе с ещё несколькими солдатами. Я был практически уверен, что из гончих больше никто не работал вместе с Веберами. Альберт правильно сказал, это невыгодно. Нанимая ещё кого-то, генерал рисковал, что его могут предать ещё больше людей. Что, в принципе, и произошло.
Таким образом достал всех оставшихся, после чего дал противоядие дяде. Почему только ему? Во-первых, сильная доза была лишь одна. Во-вторых, он знал, что делать дальше и к кому обратиться. Но то, что я услышал, привело меня в лёгкий шок.
— Охренеть, — пробормотал он, когда пришёл в себя и прослушал запись нашего с Вебера разговора. Конечно же, я подстраховался и всё записывал на диктофон. — Вот же гнида, — недобро покосился на своего начальника. Думаю, уже бывшего. — Столько лет рука об руку…
— Никто из нас не в силах устоять перед большими деньгами, — нравоучительно произнёс я.
— Да ты, смотрю, в философы подался, — улыбнулся дядя.
— Нет, просто у меня эти деньги есть, и я знаю, о чём говорю.
— Мажор.
— Только если самую малость. Но ты лучше скажи, что делать? Ваш генерал-полковник чуть было не умертвил весь город, желая развязать войну. К кому обращаться, чтобы во всём этом разобрались?
— Влад? — дядя хитро посмотрел на меня. — Ну, неужели ты не понимаешь, к кому мы сейчас отправимся?
Первые пару секунд я молча хлопал ртом, понимая, к чему клонит мой родственник.
— Нет, — наконец выдохнул я. — Только не говори, что у нас не осталось выбора и мы отправимся к нему.