Игры третьего рода

– Ах, бросьте, молодой человек, – замахал руками Альтшуллер, – вы что, не понимаете, что цивилизация кончилась окончательно? И прежнее понятие «демократия» тут не поможет. Вы думаете, с такими, так сказать, людьми можно бороться демократическими методами? Не выйдет! Тем более здесь и сейчас. Я не знаю, что реально случилось и почему вдруг мы оказались отрезанными от всего мира, но нас ждёт длительный процесс регресса, и чтобы выжить тут, надо сотрудничать с любым, у кого есть власть в канве складывающихся базисных экономических структур.

– Так чего же вы попали сюда? – криво усмехнулся Александр. – Не стали сотрудничать?

– Тут, опять же, старый как мир еврейский вопрос, – философски, вздыхая, развёл руками Альтшуллер. – К сожалению, эта новая власть не только бандитская, но ещё немножечко и нацистская. Вот вам ответ, если угодно, как я оказался здесь.

– Хм, Лобстер ещё и антисемит? – удивился Гончаров. – Надо же!

– Да, вот так, – заверил Семён Ефимович. – Вчера эта личность устраивала митинг, где выступала с речью о построении нового порядка и создании новой расы.

– Ну и ну! – вытаращил глаза майор. – Новая раса?! Определённо, я его недооценивал. Так вот о новой расе и говорил?!

– А ведь у него может получиться, – вместо прямого ответа продолжал Альтшуллер. – Знаете, как социализм в одной отдельно взятой стране – сейчас в этой закрытой банке, в которой мы оказались, такое как раз может получиться: хоть коммунизм, хоть фашизм – на первобытной основе, конечно. Страшная может консервация выйти под соусом князя Лобанова или ему подобных.

– Ерунда, – подал голос шедший рядом Домашников, – ничего у него реально не выйдет.

Гончаров промолчал. В самом деле, под интересным углом подал ситуацию старый еврей – мудрая нация, ничего не скажешь. Хотя, не были бы мудрыми, не выжили бы столько без собственной земли, скитаясь по свету. Сколько они болтались после бегства из Египта? Возьми хоть кого другого, да засунь в такие жеусловия – сгинули бы как единый народ за пару столетий, а то и меньше.

Вон, посмотри на тех же русских, хоть и свою землю вроде как имели. Ещё до Катастрофы сложились все предпосылки к тому, что даже сотни лет не выдержала бы Россия. В некоторых районах прежнего Екатеринбурга, особенно возле рынков и базаров, разных китайцев или турков и тому подобных «варяжских гостей» уже проживало, чуть ли не больше, чем местного населения. Хорошо хоть в отрезанном куске города никаких крупных рынков не находилось, а то ещё и подобные проблемы добавились бы. А так, в основном оставшееся население состоит из русских да из татар. Цыгане, спровоцировавшие первый серьёзный конфликт, скорее всего, не в счёт.

«Интересно, – подумал Гончаров, – если Лобстер занял настолько националистическую позицию, то как, например, он будет уживаться с татарами? Или он только евреев собрался преследовать? Вроде среди его банды и явно татарские парнишки есть».

– Если кто и влез ко мне, так и тот татарин, – машинально сказал вслух Гончаров.

– Вы о чём, Саша? – осторожно поинтересовался Альтшуллер.

Гончаров усмехнулся:

– Да это я так, мыслям своим. Подумал вот о чём: будет ли Лобстер преследовать только евреев или за остальные национальности возьмётся?

Семён Ефимович пожал плечами.

– Этого я не могу знать, – философски изрёк он, – но, как видите, антисемитизм поднял голову и здесь. Вот вы мне скажите, почему евреев так не любят? Мы же вроде никому плохого не делаем?

– Хм, даже не знаю… – признался майор. – Завидуют, наверное.

– Чему завидуют, Саша? У нас даже родины тысячи лет не было.

– Возможно, тому и завидуют. Например, тому, что вы даже здесь и сейчас остаётесь евреями, – без тени иронии сказал Гончаров. – Ни под русских не подделываетесь, ни, скажем, под татар, а сами собой остаётесь, как вас ни бьют. Вот я бухарских когда-то наблюдал: заметьте, бухарский, но всё-таки еврей! Не узбек, не таджик, хотя тоже в стёганых халатах ходят. Это может кого-то сильно раздражать, но, если задуматься, достойно уважения.

Семён Ефимович покивал и пожал плечами, задумчиво глядя на майора…

После обеда, когда их снова погнали на работы, Семён Ефимович окончательно примкнул к компании Гончарова. Майор старался, чтобы старику легче работалось, и раздалбливал киркой твёрдый грунт на более мелкие куски, дабы Альтшуллеру только оставалось лопатой набрасывать землю в носилки.

Значительное возрастание численности людей в бараке создало дополнительные неудобства в виде сокращения свободной площади на полу, а посему пришлось потесниться. Само собой, и запах только усилился.