Игры в любовь и смерть. Книги 1-3

В зале появилась маркиза де Турзель, она вела за руку семилетнего дофина. Гувернантка королевских детей произвела неизгладимое впечатление на Анну-Лауру, редко бывавшую при дворе. Эта великосветская дама, спокойная и суровая, хотя и не лишенная юмора, с первого взгляда внушала доверие. Вместе с госпожой де Тарант и госпожой де Ламбаль они составляли преданное и храброе трио, защищавшее королеву, как когда-то мушкетеры, встававшие на защиту короля во времена Людовика XIII. Маркиза де Турзель заняла свое место при дофине в 1789 году после бегства герцогини де Полиньяк, как раз в тот момент, когда ситуация стала опасной. И этим было все сказано.

За ней вошла ее дочь, шестнадцатилетняя мадемуазель Полина, которую очень любила Мария-Терезия. Анну-Лауру представили ей. А госпожа де Тарант горячо запротестовала:

— Никто и не думал волновать королеву! Королева всегда предпочитала услышать правду, и у нее хватало смелости смотреть фактам в лицо.

— Вы правы, но детали совершенно излишни. И потом, эти бунтовщики еще не добрались сюда.

Благодарение богу, дворец хорошо охраняется. По приказу короля сюда пришли швейцарцы, свободные от несения службы. И здесь батальон Национальной гвардии, который верен нам. Не забывайте и о храбрых парижских дворянах, которые никогда не бывали при дворе и все-таки пришли защитить своего короля. Ах да, я еще забыла о пушках! У нас их четырнадцать, и с ними этому сброду не справиться. Этого достаточно, чтобы вас защитить, дорогая Луиза!

— Повторяю, я беспокоюсь не о себе…

— Тогда перестаньте дрожать! Во дворце достаточно смельчаков, готовых умереть за своих повелителей. И даже в случае самого худшего их величества и их дети смогут надеть специальные плотные нагрудники, которые созданы графом де Паруа. Они защищают и от удара ножом, и от пули.

— И который король никогда не наденет, — резко перебила королева. — Он уже отказался от этого. Его величество также отказался от побега прошлой ночью, и я его одобряю. Почтовая карета нам ни к чему, — с грустной улыбкой добавила она.

В покои королевы пришел Людовик XVI, окруженный несколькими дворянами, среди которых Анна-Лаура увидела своего мужа и герцога Нивернейского. Король знал о тревожных слухах и пришел успокоить дам. Он также собирался им сказать, что мэр Парижа Петион делает все возможное, только бы избежать столкновений. А после сожжения гербов на Марсовом поле Петион был в Париже самым популярным человеком.

— Ему обязательно удастся уговорить совестливых горожан. И потом, Национальное собрание почти целиком состоит из жирондистов. Мы дали ему знать, что нам неприятна даже мысль о том, что придется стрелять в наших подданных. Так что успокойтесь, сударыни, это просто неприятный момент, который надо пережить.

— Сир, — вмешался герцог Нивернейский, — я боюсь, что ваше величество доверяет не тому человеку. Париж кипит, как ведьмин котел, и мэр в любую секунду может потерять свое влияние. Если Петион испугается, — а мэр отнюдь не храбрец, — то он перейдет на сторону наших врагов. И потом, нам неизвестно, что происходит в Национальном собрании, если не считать того, что люди, желающие низвержения короля, дали его членам срок до полуночи, чтобы вынести свое решение.

— Герцог, где же ваша вера в бога? Надо верить людям. Не все же они кровопийцы.

Миролюбивый тон Людовика XVI, его добродушная улыбка больше ободрили дам, чем любая длинная речь. Для каждой у него нашлось приветливое слово. Анна-Лаура присела перед королем в реверансе, он поднял ее и сказал:

— Я знал о вашем благородстве, сударыня, но не предполагал, что вы проявите его в такую минуту. Вы так молоды!

— К чему дворянство, сир, если носитель титула не предан королю?

— Боюсь, моя дорогая, что ваше мнение разделяют немногие. Вам следовало почаще бывать у нас!

Молодая женщина с грустью заметила, как изменился Людовик XVI. Он был практически пленником в этом дворце, и ему пришлось отказаться от ежедневных поездок верхом, которые поддерживали его здоровье. Король любил лес, охотился каждый день и в любую погоду, а теперь его заперли в саду Тюильри. И поэтому ему не удавалось бороться с последствиями своего слишком хорошего аппетита. Король был крепок сложением и высок ростом — больше ста восьмидесяти сантиметров — и ему требовалась основательная, обильная пища. Людовик XVI располнел, а обычно румяное лицо приобрело землистый оттенок. Широкий разворот плеч отвлекал внимание от внушительного живота и двойного подбородка. Но взгляд , его оставался по-прежнему добрым, а его отвага, нежелание кровопролития и покорность божьей воле проступали еще явственнее, хотя король, возможно, и предчувствовал, что его ожидают впереди страдания…