Игры в песочнице, или Стратегия соблазнителя

Она похожа на ребенка, который слишком рано полюбил простые желания, требуя их немедленного удовлетворения. Движения ее губ и ее намерения означают следующее: мир состоит из прямых и кривых линий, достаточно лавировать между ними, не задавая вопросов.

— Если ты пойдешь в туалет, то будешь удивлен, — предупреждает она.

— Это как-то связано с Сигурни Уивер?

— Ничего не скажу — сам увидишь.

— Ты довольна своей работой?

— Да, я могу распоряжаться своим временем как хочу. Моя профессия — специалист по компьютерной графике на телевидении — относительно спокойная. Я разрабатываю оформление программ.

Девушка, сидящая за соседним столиком, начинает на меня поглядывать. Что-то происходит. Я в этом уверен. Я в ее вкусе. Но мне нужно быть осторожным. Элоди замечает мои косые взгляды, бросаемые в направлении конкурентки. Рискую получить оплеуху прямо на глазах у публики. Что бы такое рассказать интересное?

— Дизайн изображения — это класс. Это требует таланта и технических знаний.

— В жизни все должно идти своим чередом. Мы развиваемся в мире изображений, носителей информации. Мы должны выделяться и осознавать себя в окружающем мире. Хотя я предпочитаю вести скрытую игру.

— Но скрытая игра это тоже код изображения, не так ли? — говорю я, стараясь сосредоточиться, и борюсь с неистребимым желанием посмотреть на мою соседку, хорошенькую брюнетку.

Она собиралась подвести черту под всем тем, что называется любовными глупостями. А теперь она увидела меня, и у нее появилась надежда. Она поняла, что ВСЕ еще возможно.

— А как твои писательские дела?

— Я этим почти не занимаюсь.

— Как так?

— У меня пропало желание писать.

— Так пиши для себя, для собственного удовольствия.

— Мне нужно найти какую-то новую форму, ниточку, за которую можно потянуть, светлую улыбку… я в поисках неуловимого мира.

— А пока ты все еще «негр», не так ли?

— В Париже писатели и издатели нагоняют на меня скуку. Мир изменился. А они все еще находятся под впечатлением от утопических мечтаний девятнадцатого века.

— Быть «негром» значит отказываться от авторства написанных тобой произведений.

Обескураженный таким точным определением, я колеблюсь. А я еще посчитал ее дурочкой. Она разгадала обратную сторону моего мужского начала!

— А что ты будешь теперь делать? — спрашивает Элоди.

— Черт возьми, вопрос бьет наповал. Ну, я хотел бы обосноваться в Рио и бороться за мир во всем мире.

— Тогда я еду с тобой!

— Да я сказал это просто так. Это символ, вариант возможной жизни…

— Ну, хорошо… А как твоя дочка?

— Пф, не так-то легко быть объективным. Представь себе, она такая миленькая. Это правда. Мне повезло. Дочка растет.

— Ты меня с ней познакомишь?

— Хорошо, посмотрим… Во всяком случае, я делаю все, чтобы ее защитить.

— Ты душка…

Невероятно! Брюнетка за соседним столом снова бросает на меня взгляды. Мне выпал счастливый билет. А что если она… та, которую ждешь всю жизнь, не смея надеяться на удачу, та родственная душа, та женщина провидения, которая согреет мою постель, когда зимний холод пробирает до костей.

— Что для тебя значит быть отцом?

— А ты как думаешь?

— Не знаю, быть отцом тяжело…

— А ты знала отцов?

Элоди вдруг резко меняет тему разговора и начинает мне говорить «о радостях мирской жизни».

— Больше всего в жизни, — сообщает она, — я люблю ужинать с друзьями и подружками, посещать ночные клубы, гулять за городом, проводить выходные под теплым одеялом с возлюбленными, одновременно смотря по телевизору хороший американский сериал. Например, «Друзья», ты его знаешь? Идет по кабельному телевидению. Это история о молодых людях, которые живут в одной квартире.

— Да, я видел одну или две серии. Любопытно. (В действительности я посмотрел полсерии, чтобы иметь представление, о чем говорить, если в разговоре с девушкой возникнут «друзья».)

— Тебе понравилось?

Моя соседка буквально пронзает меня взглядом, она точно от меня без ума. Это хорошо… во всяком случае, она готова расстаться со своим дружком. Бедняга, мне его жаль, ему даже трудно усидеть на стуле. Он сейчас упадет и подсядет на антидепрессанты. Эй, старик, да не напрягайся ты так.

— Эй, алло?

— Что? А да, «Друзья»! Конечно! Скажешь тоже. Диалоги прекрасно написаны. В Голливуде они на это мастера. А у нас, французов, хорошее вино. У американцев же лучшие сценаристы.

— Ты знаешь, я обожаю смотреть телевизор.

— Подождешь меня две минуты?

— О, ты не будешь разочарован…