Игры виновных: сезон первый

— Александр, вы в курсе, что вчера произошло? — спросил большой дядя. В прямом смысле слова большой: его рост был где-то около двух метров, налысо бритая голова, где-то пятидневная щетина, а тяжелый томный взгляд карих глаз заставлял комок в горле превращаться в валун. В общем, все указывало на то, что он похож на очередного суперкрутого полицейского из русских сериалов, транслирующихся на второсортных каналах. По идее, внешний вид и низкий тембр его голоса должны были заставить Сашу слегка наложить в штаны, но вместо этого он произнес: «Судя по звёздочкам, вы так себе офицер». Конечно же, произнес не вслух.

— Смотря о чём вы, товарищ, — съязвил Саша, пытаясь скопировать голос Сталина.

— А, так ты шутник, ещё и незнайка, — офицер тяжело вздохнул. — А произошло, сынок, то, от чего смеяться совсем не хочется.

И, судя по выражению лица полицейского — точнее, товарища старшего лейтенанта, — сложилась действительно паршивая ситуация.

Офицер поднялся со стула и начал хлопать руками по брюкам, затем по джинсовой жилетке, надетой поверх футболки. Найдя то, что ему нужно, выдохнул (это было похоже на то, когда ты как будто теряешь свой паспорт, а потом находишь его на самом дне рюкзака). Через минуту его телефон оказался на столе прямо перед Сашиным носом. Офицер разблокировал телефон и зашёл на «Ютуб». Открыл раздел «В тренде» и, указывая на экран, сказал:

— Смотри.

И если взгляд офицера не смог это сделать, то видео, которое посмотрел Саша, заставило комок в его горле превратиться в огромную глыбу страха и отчаяния…

4

Кадр.

На экране появился загородный участок.

(Саша слегка удивился — он почти такой же, как тот, где они вчера отдыхали. Почти такой же каменный забор с красивыми металлическими узорами. Почти такой же дом, построенный из дерева и без единого гвоздя, как в старорусских сказках, только в современном стиле.)

Вот только коттедж был не точно такой же, а именно тот, где они вчера отдыхали.

Самое интересное, что сьёмка велась со стороны соседнего дома. Дома, о котором говорил Паша, когда они ехали на вечеринку.

Седой старик сидел на своей кушетке, кряхтел, качался легонько взад-вперёд, что-то бормотал. В такой позе ему не хватало только смирительной рубашки и белков, заполонивших всю видимую часть его глазных яблок. Обычно так изображали больных либо людей, в чьи тела забрался призрак.

Глаза.

(Саша взглянул в его глаза. Они показались ему знакомыми, словно он их уже видел, и видел совсем недавно. «Сон», — сказал он про себя. Этот старик похож на того охранника, который приснился ему позапрошлой ночью. Холодок пробежал по его телу, превратившись в мурашки. Саша пристально продолжал смотреть ему в глаза — они в прямом смысле слова наливались ненавистью, злобой, кровью.)

Старик томно смотрел в окно. Раскачивался на кушетке то сильнее, то чуть притормаживая, но не отрывая взгляда от окна. Но потом он резко спрыгнул и подбежал к окну.

В уголке его рта образовался маленький шарик, состоящий из нескольких пузырьков, которые то сужались, то расширялись в зависимости от его дыхания. Такое бывает у псов, которые подхватывают бешенство.

Смена кадра.

Его холодный взгляд устремился вверх. Застывший, как статуя, он не отрывал глаз от девушки, стоящей практически обнажённой, смеющейся и кричащей что-то в его сторону. Она бессовестно задрала свою чёрную футболку и махала ему рукой, желая, чтобы он обращал внимание только на неё.

— Они думают, это весело, — сухо пробормотал старик, — они думают, они молоды и им все дозволено. Думают, что, имея красивые молодые тела, можно делать всё что угодно. Думают, что их года позволяют издеваться над такими стариками, как я. Думают, что набивают себе популярность, выставляя напоказ своё обнажённое тело. Но они не думают, что это всё временно, что всё заканчивается, — его рот расплылся в ухмылке. — Да, рано или поздно всё заканчивается. Бессовестные малолетние отпрыски, вас нужно наказать, нужно научить хорошим манерам. Ха-ха-ха, — старик зашелся кашлем, — вы станете отличным примером другим молодым невоспитанным уродам…

Он продолжал бормотать что-то и дальше, но уже то, что было трудно разобрать.

(Офицер, давший Саше телефон, отвернулся от него, скорее всего непроизвольно, о чём-то задумавшись. Обычно ведь они смотрят подозреваемому прямо в лицо, не оставляя проявления его эмоций ни на секунду. Но в этом случае полицейский не увидел, как лицо Саши слегка побледнело. Он узнал эту девочку. Это ведь она была там. Она находилась в комнате с Руминой.)

Она продолжала смотреть на старика, махать одной рукой, как бы показывая ему, чтобы он поднимался к ней. Она продолжала смеяться и уже другой рукой сжимала по очереди каждую грудь, не забывая покрутить соски, словно накручивала звук на магнитоле.

Старик пристально смотрел на неё. Он продолжал что-то бормотать, при этом облизывал губы.

(И тут Саша заметил, что тот своей дрожащей, покрытой венами рукой трогал себя между ног, всё так же что-то бормоча. Отвратительное, мерзкое зрелище.)

Смена кадра.