Игры во власть 'Политика'

Он неустанно ползал на коленях по разрушенной трибуне, разбирая глыбы бетона, острые осколки стекла, расщепленные доски - все, под чем могло скрываться тело дочери. Пальцы его были в крови и ожогах от деревянных головешек и раскаленных кусков металла, которые он хватал и отбрасывал в лихорадочной спешке.

Усталый до изнеможения, Гаррисон продолжал хриплым голосом звать дочь.

Бежавшие по лицу слезы мешали ему видеть. Он чувствовал, как невообразимое чувство утраты поднимается у него в груди. Он схватил доску и в приступе бешеной ярости начал бить ею по обломкам - раз, другой, замахнулся в третий, как почувствовал у себя на плече руку.

Он-поднял голову и увидел лицо дочери.

- Бэби? - проговорил он тихо, словно только что вышел из транса. Он положил ладонь на руку дочери. Ему хотелось коснуться ее, убедиться, что это действительно она, прежде чем он позволит себе поверить, что Таша стоит рядом с ним. - Таша? Боже, я думал ты погибла... погибла, как и мама...

Дочь молча кивнула, сглотнув слезы, и сжала плечо отца. Лицо ее было в царапинах, разорванный рукав пальто пропитался кровью, но она была жива. Жива, Боже милостивый, жива! Этот певец - Займан - стоял рядом с нею, поддерживая ее рукой, хотя у него по лицу тоже стекала кровь и он сам едва держался на ногах.

- Пошли, дружище. Нужно убраться с этой трибуны, пока она не рухнула совсем, - сказал он, протянув руку Гаррисону.

Тот схватился за протянутую ему руку, позволил помочь встать и прижал к себе дочь. Она уперлась подбородком в его плечо, и он ощутил теплый поток ее слез на своей щеке. В какое-то мгновение, стоя здесь, среди этих страшных разрушений, он осознал, что несмотря на то, что жизнь уже никогда не станет для него такой же счастливой, как раньше, - даже отдаленно не станет, - все же есть надежда, что со временем все наладится.

- Наш друг прав, - проговорил наконец Гаррисон, кивнув в сторону Займана.

- Нужно скорее уходить отсюда.

Глава 18

Бруклин, Нью-Йорк, 1 января 2000 года

Ник Рома сидел задумавшись в своем кабинете в "Платинум клаб". Свет был выключен, танцевальный зал этажом ниже пуст. Было два часа ночи. Все посетители, которые начали крутить задницами в танцевальном зале, покинули клуб пару часов назад - их праздник закончился, как только известие о взрыве на Таймс-сквер проникло в зал. Остались только те, кто были основными членами команды Ника Рома, парни, которым наплевать на все на свете за исключением выпивки у бара.

Сам он, конечно, знал, что должно случиться, что празднование Нового года превратится в Нью-Йорке в похороны еще до того, как наступит утро. Однако Ник не осознавал до конца всей чудовищности катастрофы, создать которую сам же и помог, пока не увидел картины смерти и разрушения на телевизионном экране.

Ник молча сидел в темноте. Он думал. Он заметил, что и на улице царит мертвая тишина. Иногда мелькнут огни проезжающего автомобиля, их свет чиркнет по окнам, выходящим на авеню, отбрасывая беспорядочные тени на его лицо, но и только - в остальном город вымер. Увидев, как небо внезапно осветилось ослепительным сиянием взрыва, жители спрятались в своих домах, словно испуганные животные.

Неужели тем, кто организовал все это - с его помощью - все сойдет с рук? А если обнаружится его участие в этом самом страшном террористическом акте на американской земле, в сердце ее крупнейшего города... Америке еще никогда не наносили такого удара, и потому ярость, с какой все обрушатся на правоохранительные органы, требуя найти и наказать виновных в этом чудовищном преступлении, будет безмерной.

Какое-то время Рома продолжал размышлять над этим. А не окажется ли, что разные правоохранительные ведомства станут мешать друг другу, наступая один другому на ноги, в попытках отыскать преступников? Да, такое может случиться. В бешеной гонке, стараясь доказать свое превосходство одно перед другим, первым схватить виновных, они будут скрывать полученную информацию, откажутся делиться собранными сведениями. Такое случалось и раньше в расследованиях, которые угрожали ему, и он всякий раз умело пользовался этим.

И все-таки он заранее старался принять меры предосторожности. Его главным занятием был бизнес а не политические интриги радикального толка. Ник не знал и не интересовался, почему Хвостов оказался вовлеченным в это дело, и дал понять приезжавшим от него связным, что он, Ник Рома, хотя и не хочет порывать с организацией, не пойдет на то, чтобы им управляли из Москвы. Если Хвостову нужна помощь, чтобы тайно доставить в США кучу пластиковой взрывчатки С-4, ему придется заплатить за это. А если понадобится дополнительная помощь, которую нужно оказать Джилее и ее группе, Хвостов заплатит еще больше, причем не только деньгами, но и будущими услугами.

Сумма в миллион долларов, уплаченная русскими, успокоила его страхи, и Рома дал согласие на участие в этом деле, но он по-прежнему сомневался, не вовлекли ли его в слишком опасное мероприятие. Пожалуй, он почувствует себя лучше, когда Джилея и ее террористы покинут пределы Соединенных Штатов.