Игры Вышнего Мира

— Благослови меня, Госпожа! Сочту за честь стать твоим первым учеником.

Абигаль изумлённо воззрилась на него:

— Ради всего святого, мастер Сондерс, встаньте! Какое ещё благословение? Почему я должна вас учить? Вы уже взрослый, сами можете учиться.

У Ульриха был такой ошарашенный вид, словно его огрели чем-то тяжёлым по голове.

— Но разве… разве ты не призвана учить людей праведной жизни?

— Конечно, нет. Это было бы насилием. Ведь каждый по-своему понимает праведность. И каждый сам выбирает, как ему жить. Я не собираюсь никого принуждать.

— А что же ты будешь делать, Госпожа?

— Ещё не решила, — честно призналась Абигаль. — Наверное, любить. Любить людей, любить весь мир, любить всё живое в нём. Это так просто и приятно! Мне нравится любить.

Марк, Андреа и Инга обменялись быстрыми взглядами. Инга послала им мысль:

«Ну и ну! Мессия-хиппи, кто бы подумал! Хотя, возможно, это и к лучшему…»

— А впрочем, — продолжала Абигаль, — ещё я должна творить чудеса. То есть, получать магические результаты без примения магии. Это мне тоже нравится.

Она подошла к Беньямину Шолему, который потрясённо таращился на племянницу. Но обратилась она не к нему, а к его коту:

— Ральф, чего бы ты хотел больше всего на свете?

— Говорить, — тотчас ответил кот, на пару секунд замолчал, а потом повторил по слогам, словно смакуя каждый звук: — Го-во-рить…

Громко и пронзительно мяукнув, Ральф стал прыгать по коридору, распевая какую-то песню и при этом жутко фальшивя. Марк понял значение этой сцены, лишь когда Абигаль улыбнулась Беньямину и сказала:

— На следующие пару месяцев отложи все свои дела, дядя Бен. Ральф от тебя не отстанет, пока не выговорит всё, что накипело у него на душе за многие годы молчания.

После этого Абигаль подступила к сидевшей на полу Герти, которая обнимала всё ещё бесчувственного Ларссона.

— Ну, тут никаких чудес не требуется. Разве что… так, мелочи. А остальное уладится само собой. Верь мне, Герти. — Наклонившись, она поцеловала подругу в лоб, затем выпрямилась и посмотрела на Марка: — А вот тут никакие чудеса не помогут… Мне не помогут, — с грустью уточнила Абигаль и перевела взгляд на Андреа. — Вам очень повезло, госпожа Бреневельт. Я вам завидую. По-доброму завидую и желаю счастья.

Марку стало страшно неловко. А между тем Абигаль повернулась к Ильмарссону:

— Я вот подумала насчёт учёбы, главный мастер…

— Боюсь, — произнёс он с улыбкой, — я буду вынужден зачесть твои выпускные экзамены автоматом. Зачем мучить учителей, если ты и так сдашь всё на отлично.

— Спасибо, — сказала Абигаль. — Но я, вообще-то, хотела попросить о другом. Мастер Сондерс говорил, что я должна учить. Это мне тоже нравится, я люблю учить — но только не взрослых и не праведной жизни. Я бы хотела учить детей, учить их магии, и самой тоже учиться. У вас. Я знаю, вы меня многому научите.

Марк никогда не думал, что когда-нибудь увидит Ильмарссона, которого кто-то поставит в тупик. Но Абигали это удалось. Главный мастер смотрел на неё и просто не знал, что ответить.

— Да, понимаю, — говорила девушка, — это очень необычно. Мне только в ноябре будет шестнадцать, я ещё не училась в академии, и вы можете сказать, что я не готова быть учительницей. Но госпожа Корелли вам подтвердит, что я отлично разбираюсь в бытовой магии, и на уроках она часто поручала мне работать с отстающими девочками. У меня это хорошо получалось — ведь правда, госпожа Корелли? Я смогла бы работать у вас ассистентом?

Госпожа Корелли безмолвствовала. Предложение Абигали потрясло её ещё больше, чем Ильмарссона.

Впрочем, самым потрясённым из всех присутствующих был, безусловно, Ульрих Сондерс. Он всё ещё стоял на одном колене, на лице его застыло выражение глубокой скорби, а в глазах блестели слёзы. Марк в душе посочувствовал ему — ведь он так ждал Посланницу, мечтал стать её учеником, новоявленным апостолом, а в результате…

«Хорошо, что мы не религиозные», — послал он мысль Андреа.

«Да, очень хорошо», — согласилась она.

Гвен подошла к Ульриху, помогла ему подняться и обняла его. До ушей Марка донёсся её шёпот:

— Эх вы, чёртовы несториане…

Наконец Ильмарссон сухо прокашлялся:

— Видишь ли, Абигаль, самая большая проблема не в твоём возрасте и даже не в том, что ты не училась в академии. Всё дело в твоём… э-э, новом статусе?

— А какое тут дело? — искренне удивилась Абигаль. — Ведь то, что сейчас находится во мне, это самое Священное Начало, оно и раньше было в школе. Как я понимаю, каждый ученик получал его частичку. Я тоже буду его раздавать. Я совсем не жадная.

— Соглашайтесь, мастер, — отозвалась молчавшая до сих пор Инга. — По-моему, это хороший вариант.

Ильмарссон снова прокашлялся:

— Ну, значит, поступим так. С этого дня будем считать, что ты закончила школу. Вернёшься домой, хорошенько всё обдумаешь…

— А мне думать нечего, главный мастер, — заверила его Абигаль. — Я знаю, чего хочу.

— И всё равно подумай, — настаивал Ильмарссон. — И кстати, нельзя перебивать старших, даже если ты Посланница.

— Ох, извините!