Игры взрослых людей

– Он спит? – отступила Валерия. – Я хотела спросить, не надо ли чего? Может, в магазин сходить или прибраться.

– Вообще-то мы помощников не ждали, – вновь подала голос Толстая Натаха, и сразу стало ясно, кто здесь правит бал.

– Цыц, Наташка! Кто так гостей встречает? А ты, Валюня, коли желаешь, можешь за водой сходить. Ведра в чулане, колонка в конце улицы, на перекрестке.

Валерия обрадовалась, что ей нашлось дело. Позвякивая ведрами, она вышла из дома. Ее опередила Натаха – якобы спешила на огород за свежим лучком. Когда Валерия открыла калитку, Натаха, оглянувшись на крыльцо, нет ли поблизости старика, остановила ее:

– Слушай, Гостева! Я тебе не советую тут задерживаться. Костик слаб, ему вредны долгие разговоры. Отговорись каким-нибудь делом, да и сматывай удочки. Старик сам не ведает, что творит. Торжественный ужин, вишь, затеял!

В эту минуту на пороге избы появился Константин, в старых, мешковатых брюках и теплой фуфайке на голое тело.

– Валечка, здравствуй! Мне отец сказал, что какая-то девушка пришла с работы. Я сразу подумал про тебя.

– Как ты себя чувствуешь, Костя? Наталья Егоровна говорит…

– Я уже в п-порядке! А это ч-что за дело? Почему у т-тебя ведра в руках? Разве можно г-городским девушкам нап-прягаться! У вас жила тонка. А ну, п-поставь на землю.

Константин подошел и решительно отнял у гостьи ведра. В свою очередь, из рук больного ведра перехватила Натаха:

– Иди уж, ухажер. Самого качает от слабости, а туда же…

– Ну, ладно. Я т-того… Я сейчас.

Пока Натаха ходила за водой, Костя переоделся, причесал жидкие волосы, прикрыв ими часть залысин.

Вскоре все четверо уселись за стол в «зале», как называл большую комнату старик. Пропустили по стопочке. Картошка, лучок, свежепросоленные огурчики – все свое, все с огорода. За столом хозяйничала Натаха – раскладывала еду по тарелкам. Старик, чавкая, жевал зеленое перо задористого лука. Костя без аппетита ковырял вилкой картошку. Разговор поддерживал Василий Константинович:

– Значит, Валюня, тоже в собесе пашешь? Вместе с Наташей? На той же должности?

– Я – простой инспектор, а Наталья Егоровна ведущий, – уточнила Валерия.

Ей трудно было принять, что этот старик – отец, а не дед Константина. Да и остальные – Костя, Наталья Егоровна – принадлежали к другому, старшему поколению. Валерия показалась себе совсем девочкой, глупой самозванкой и как-то вдруг замолчала. Старик переменил тему и заговорил о ценах, продажных политиках и воровстве в стране. Его без пяти минут женушка поддакивала и даже высказала свои обиды на власть. Константин подмигнул Валерии и встал из-за стола:

– Вы тут, т-того, трапезничайте. А я п-покажу Вале своих деток. П-пошли, Валечка, в сад.

Наталья Егоровна недовольно дернула головой:

– Смотри, Костя, оденься потеплее. Ты рановато из постели выскочил. Второй только день температура нормальная.

– Да ладно, Наташа. Сам знаю.

Дед спохватился, что не успел выспросить у гостьи о семье. На ближайших улицах, в соседских домах он не встречал ее. То, что сына пришла навестить девушка, радовало. Старику все время приходилось приглядывать за своей молодухой, чтобы к сынку не перекинулась. Он замечал, какими взглядами Натаха его Котьку оглаживает. А если у Котьки появится своя девка, то и старику будет спокойнее на душе. Правда, сынок – тюфяк, думал старик. Удержит ли такую красотку? Впрочем, неизвестно, как оно обернется. Пусть ребятки прогуляются, а он с Натахой здесь покалякает.

Константин вывел гостью в свой садик. Обилие и пестрота цветов поразили Валерию. Казалось, в эту часть двора небрежно брошен ковер с ярким, но непродуманным рисунком. Будто его ткали десяток независимых ткачей. Константин с жаром рассказывал Валерии о каждом сорте, о том, что когда и как цветет, совершенно не замечая дисгармонии своего детища.

– А это – титония круглолистная, в просторечии – мексиканский подсолнечник. Это летник, каждый год приходится высаживать, зато гляди, как красиво!

Валерия смотрела на зеленые заросли, едва ли не в метр высотой, с кое-где торчащими оранжевыми головками и не понимала, что Костя находит в этих ядовито-оранжевых, без всяких оттенков ромашках.

– Они такие привереды, – продолжал Костя, – любят тепло, сквозняков боятся. Я их обычно в закуток, между крыльцом и стенкой дома высаживаю. Видишь, они какие любопытные, прямо-таки в окошко норовят влезть.

Однако Валерия уже не слышала своего гида, все ее внимание было обращено на слова, доносящиеся из открытого окошка, из комнаты, где продолжали свой разговор отец Кости и Наталья.

– Знаешь, Васенька, – вкрадчиво звучал голос Натальи Егоровны, – эта девчонка – просто охотница за жилплощадью. У нее ни кола ни двора, приехала из рязанской деревни.

– А где же она живет, в общежитии? Там, где ты прежде жила?

– То ли у тетки, то ли у бабки комнату снимает, точно не знаю, – смутилась напоминанием о собственном прошлом Толстая Натаха.