Игры желтого дьявола

Когда они возвратились, на террасе царило оживление – из Москвы приехал муж сестры, а женщины накрывали к обеду. Сергей стал заводить разговоры о проводимом им на складе Родика бизнесе, но, не найдя поддержки, предложил выпить. Родик отказался, сославшись на скорый отъезд. Сергей, вероятно не желая оставаться в женском коллективе, стал уговаривать его не спешить. Родик сначала заколебался, но, посмотрев на насупленную физиономию бывшей жены, отказался даже от обеда и, наскоро со всеми распрощавшись, уехал.

Оставшуюся часть выходных он провел дома с Оксой, книгами и телевизором, морально готовясь к сорокадневным поминкам Валентина, которые предстояло в понедельник организовывать в Нахабино. За этим занятием он забыл о своем обязательстве расписаться с Оксой, но та с виноватым видом напомнила, что в среду надо для этого быть в загсе. У Родика, удрученного дачным приемом и печальными думами, проснулись необычно теплые чувства. Он впервые за совместное существование в Москве пожалел эту маленькую и беспомощную женщину, попавшую волею событий в несвойственную ей обстановку, где приходится ломать жизненные установки.

Под воздействием нахлынувших чувств он пообещал устроить свадебный пир с приглашением друзей и, если она хочет, родственников. Окса по-детски обрадовалась, вероятно все эти дни переживая предстоящий фарс. Слова Родика дали ей надежду на внушенное родителями и закрепленное обычаями обустройство личной жизни, когда заветный штамп в паспорте дает уверенность в завтрашнем дне.

Родик не стал ее разубеждать, хотя твердо решил не связывать себя больше супружескими узами.

В офис Родик попал только во вторник, а к обеду с ним связался курьер. Пришла корреспонденция от Комиссии. Родик, надеясь получить приглашение, решил не медлить и договорился встретиться через час на складе, куда и без того было необходимо попасть – график процесса его закрытия и выездная торговля требовали контроля.

Полученный пакет на этот раз, как и предполагал Родик, содержал всего два листка – один с русским машинописным текстом, второй – типографический бланк на толстой бумаге.

Родик, поняв, что бланк содержит приглашение, начал с русского текста, который оказался письмом от Экерсона и начинался, как и предыдущее: «Дорогой партнер!»

Родика коробило такое обращение. Он чувствовал в этом некую скрытую издевку, поскольку не считал сотрудничество с Комиссией партнерским. Более уместно было бы, по его мнению, обращаться друг к другу общепринятым способом, а замена традиционного «уважаемый» на «дорогой», сделанная, вероятно, для придания письму неформального характера, подчеркивала неопределенность в отношениях с Комиссией. Далее следовал краткий анализ переданного Родиком отчета. Эту часть он пробежал по диагонали, отметив лишь, что его труды оценены положительно, а советы, которые давал Экерсон, ему опять показались тривиальными. Интерес вызвала лишь заключительная часть, ради которой он и ждал с нетерпением эту корреспонденцию.

«Рад сообщить о выполнении своего обещания. Вы имеете возможность в качестве почетного гостя посетить экономический форум в Риме. Приглашение от торгово-промышленной палаты Италии, оформленное с учетом всех формальностей, прилагаю. Если такое предложение не нарушает ваших планов, то необходимо срочно представить его в посольство Италии. Министр-советник господин Бонетти предупрежден, и проблем с получением визы у вас не будет. Программу запланированных мероприятий и список лиц для контактов получите на месте. Информацию о прибытии в Рим сообщите, пожалуйста, не менее чем за два дня до отъезда из Москвы. Вас будет встречать известный вам Кирилл. Смею надеяться, что вы будете полностью удовлетворены. Ваш Майкл».