Игры желтого дьявола

– Это бесспорно! Я его, конечно, подвел. Ладно, ради него и будущего бизнеса попробую исправить или хотя бы смягчить ситуацию. Может, даже извинюсь. Подумаю.

Родик зашел в спальню. Окса поворочалась, но глаза не открыла. Он не стал ее будить. Завтракать после вчерашнего еще не хотелось. Устроившись в кресле, принялся размышлять о том, как исправить вчерашнюю неловкость. Ничего хорошего в голову не приходило. Тут раздался телефонный звонок.

– Родион Иванович, как самочувствие? – услышал он голос Алексея.

– Нормально. Переживаю по поводу вчерашнего скандала.

– С пидорами так и надо. Мы с пацанами еще гудим. Завели вы нас вчера. Может, присоединитесь?

– Спасибо! Мне этого… провожать надо. Да и вчерашнее как-то замазать… Ради дела.

– Давайте поможем. Мы с вами поедем.

– Стоит ли?

– Не толкайте порожняк. Выйдем с ним на линию [21] и разведем стрелки. Хуже не сделаем. Не парьтесь.

– Вообще-то хуже действительно некуда. Поехали. Проводим их, а потом где-нибудь посидим. Все равно сегодня не до работы.

– Заметано. Где и во сколько?

– В одиннадцать у Балчуга.

– Как раз в масть. Мы в пятнадцати минутах езды. Успеем раскумариться [22] . Кстати, и вашему пидору подарочек сделаем. Взбодрится.

– Ну-у-у… Этого еще не хватало! Ладно, договорились. До встречи.

Родик посмотрел на часы. До выхода из дома было чуть больше часа. Зябко поежившись от неожиданно подступившего озноба он, ступая босыми ногами по холодному полу, поспешил в спальню. Кровать приняла его еще сохранившимся ночным теплом. Он обнял спящую Оксу, пытаясь впитать ее тепло. Та что-то сонно пробормотала и плотнее к нему прижалась. Он, почувствовав прилив нежности, поцеловал ее в шею, потом в ухо и ощутил острое сексуальное влечение…

В десять он стоял у подъезда. Микроавтобус подъехал через несколько минут. Из него вышел Михаил Абрамович и сообщил:

– После вчерашнего переводчица с итальянского отказалась работать. Говорит, что заболела.

– Либо боится продолжения скандала, либо перепила. Она, как мне помнится, себя не слишком ограничивала и к Валентину клеилась. Придется тебе ее подменять. Он ведь по-английски хорошо понимает.

– Понимает… А как, думаешь, мы полночи общались?

– Ну да. У меня утренняя отупелость не прошла. Из-за твоего друга вчера лишнего хлебнул.

– Он не мой друг. Втравил ты меня. Я до сих пор против этого бизнеса. Денег угрохали уйму. Нервы. Время. А прок? Может, вообще все сорвалось. Да и было ли чему срываться. Устроил выставку чудес. Фантазер алкоголичный…

– Не дрейфь! Думаю, они в нашем рынке заинтересованы, а мы вчера продемонстрировали себя хорошо. В бизнесе личные эмоции не на первом месте. Попробуем уладить. В гостиницу Алексей подъедет. Как-нибудь…

– А он-то зачем? Еще хуже сделает. Я думаю, что ты вчера сорвался во многом из-за него. Вообще ты в его присутствии агрессивным становишься.

– Возможно, ты в чем-то прав, но так решили. Считаю, хуже по простой причине не будет – некуда. Да и спокоен я сейчас, корю себя за вчерашнее. Гарантирую, что нового скандала не произойдет, а Алексею вдруг какой-нибудь ход в голову придет. Ведь он по стрелкам специалист. Да и Гимонди, полагаю, про мафию наслышан. Такая картинка для него будет невредной. Пусть знает, что мы имеем еще и неформальную поддержку.

– Тут иностранцы. У них менталитет… Как бы хуже не стало.

– Фильмы про итальянскую мафию смотрел? Вот… Они – тоже. Алексей подходяще выглядит в своем бордовом пиджаке. А Вольфгангу я постараюсь все разъяснить. Он мужик хороший – поймет.

– С ним проще. Он вчера Гимонди убеждал, что ничего особенного не произошло, а так в России и должно быть. Тебя хвалил.

– Будем надеяться, что искренне. Бог с ним. Поехали, а то опоздаем.

Еще с набережной Родик заметил Алексея и Игоря. Они, оживленно беседуя, толкались перед входом в гостиницу. Родик попросил водителя подъехать к ним, а уже потом искать место для парковки. Покинув микроавтобус, он поприветствовал «партнеров», удивившись их активному, несмотря на бессонную ночь, состоянию. Алексей, беспрерывно хихикая и панибратски приобнимая Родика, начал вспоминать вчерашние события. Игорь вторил ему и тоже беспричинно смеялся. Родика это начало раздражать, и он предложил пойти в холл отеля.

Там они увидели Калемана и Гимонди, расположившихся в креслах около столика, на котором стояли кофейные чашечки. Вольфганг показался Родику уставшим, а Гимонди выглядел помятым и жалким. Его и без того темное лицо приобрело землистый оттенок, морщины стали рельефными, а глаз почти не было видно из-за появившихся под ними сизоватых мешков. Он поддерживал голову рукой, массируя висок пальцами. Родик оглянулся и, заметив у входной двери Михаила Абрамовича, в ожидании остановился. Партнеры последовали его примеру, но тут Калеман заметив их, поднялся и приветственно помахал рукой. Родик сделал ответный жест, и вскоре они уже обменивались рукопожатиями.