Игры желтого дьявола

Иван Алексеевич, прекративший вырываться, теперь уже нехотя поднялся и сопровождаемый продавцами пошел к двери, но по дороге остановился и потребовал:

– Ружье мое верните.

Родик, поразившись такому циничному хладнокровию, взял ружье и, отсоединив сначала цевье, а затем ствол, отдал их отцу.

– Ружье верни, – опять потребовал Иван Алексеевич.

Родик почувствовал озлобление. Он размахнулся и изо всех сил ударил прикладом о стол, но только отбил кусок ножки.

– Молоток мне принесите, – попросил продавцов Родик.

– Ты зачем чужое уродовать собрался? – возмутился отец.

Родик молча взял принесенный молоток и несколько раз ударил по бойкам, а затем, потеряв контроль над собой, стал наносить беспорядочные удары по разным частям ударного механизма. Выместив таким образом злобу, он обессиленно сел.

Валентин собрал части изуродованного оружия и, взяв под руку опять разбушевавшегося Ивана Алексеевича, потащил его к выходу. Тот, выкрикивая проклятья, все же подчинился, и вскоре в салоне воцарилась тишина.

Родик посидел несколько минут, а потом обратился к притихшему коллективу:

– Вот как бывает… Давайте убираться. Хорошо, еще никого из клиентов не было, а то бы без милиции не обошлось. Считайте, что ничего не произошло. Позвоните Касыму. Пусть приедет стену отремонтирует, а пока пленкой обтяните или чем-нибудь заставьте. Другой стол из офиса принесите, а монитор надо новый покупать. Сегодня без компьютера обойдетесь.

Все принялись молча наводить порядок.

Глава 14

Наша жизнь проходит в стремлениях к тому, чего у нас нет, и в сожалениях о том, чего у нас больше не будет.

Ж. Ру

– Миша, я за всеми хлопотами не рассказал, как в Германии с Юркой Розенблатом встречался, – убирая со стола в переговорной документы, сообщил Родик. – Извини, столько дел навалилось…

– Ну ты даешь. Как он там?

– Может, из-за этого я тебе и не говорил. Сразу не сформировалось мнение, поскольку, с одной стороны, он произвел жалкое впечатление: живет в общаге, работает… Не поверишь, дворником на кладбище, кураж потерял, даже пить стал иначе, а с другой – он, проходя через все эти унижения, строит новую жизнь для себя и своей семьи. Не каждый на такое решится. Сейчас думаю, что это поступок, и не хочу его ни осуждать, ни хвалить. Просто он идет по выбранному пути.

– Куда его этот путь заведет?

– Юрка – человек с головой и руками. Такие всюду нужны. Полагаю, помыкается и найдет себя. Кстати, с голоду-то он не умирает. Пособие они получают приличное плюс за эту унизительную работу… Где-то каждый около тысячи марок, но при этом за жилье не платят…

– А сколько у Калемана сотрудник получает?

– Я спрашивал. По-разному. Инженеры много – до десяти тысяч марок в месяц, а рабочие – от двух до трех.

– Значит, Юра ниже нижнего…

– Пока, но по уровню жизни у нас – выше высшего, даже если взять за эталон, скажем, килограмм мяса. Наши рядовые сотрудники намного меньшую зарплату имеют. Кстати, учитывая слабую рентабельность в последнее время ювелирки, здесь он зарабатывал бы ни намного больше.

– Да-а-а. Я бы, наверное, так не смог. Все бросить и в чужую неизвестность. Без ясных целей, а он еще и без языка.

– Язык – дело наживное. Он какие-то курсы окончил. Как-то изъясняется. Научится. Живет он в относительно небольшом городке, но рядом Баден-Баден и Шварцвальд. Красиво. В следующий раз вместе к нему скатаем. Полюбуешься на странника. Кстати, в Германии есть на что посмотреть и без него.

– Да вся Европа одинакова. Кирхи и аккуратно подстриженные деревья. Я был еще при социализме в Германии…

– Ты прав. Города там почти мертвые. Я не о том. Посетил в Кельне светотехнический магазин. Не салон, как у нас, а просто магазин. Правда, огромный. Я тебе проспекты показывал, но ты что-то не среагировал. Вероятно, они мало что отражают. Мне не просто понравилось, я был потрясен разнообразием. Мы уперлись в «Артемиду» и уже многих здесь убедили, что это вершина технической и дизайнерской мысли Европы. Это не совсем так. Есть и другие фирмы. Может, не столь большие, но создающие не менее достойную продукцию как в техническом, так и в эстетическом плане. Они, правда, придерживаются других стилей, но это-то и хорошо. Не всем нравится авангард или тот современный дизайн, который пропагандирует «Артемида». Мне, например, классика больше по душе. Кстати, ее там было много. Знаешь, ампир с бронзовым литьем, классический хрусталь с восточными мотивами, камень… Я до сих пор задаю себе вопрос: не делаем ли мы ошибку?

– Всего не охватишь. Вон с «Артемидой» сколько возни.