Игус

— Почему я должен подыхать за вашего дохлого императора! — шептал он, опираясь на импровизированную клюку и едва переставляя ноги, направляясь к чахлой рощице, откуда совсем недавно вылетела фрейская легкая конница.

— Я даже не видел его ни разу! Ни разу, вашу мать, я его не видел! — хрипел он, с трудом переступая через тело мушкетера, которого ударом меча разрубило от плеча до середины грудины.

— Император сдох... И мы тут все сдохнем! — вытолкнул он и едва не упал, подскользнувшись на чем-то сильно похожем на внутренности.

Сколько он смог пройти таким образом, да Вэнни не знал. Сотню шагов? Две сотни? Три? Мертвецов вокруг стало меньше, но еще встречались. Проклятая роща, до которой он пытался добраться, ближе не становилась. Наконец остатки сил покинули его и он тяжело опустился на землю.

Ему стало окончательно плевать — жив он или уже умер. Ушел даже терзающий его сердце страх. Хотелось сидеть на месте и смотреть, как вдалеке, почти не различимые — скорее угадываемые — сражаются люди. Одни убивают других. Во имя каких-то третьих. Просто сидеть. И ни о чем не думать. Особенно — о последствиях.

Но человеческий разум — штука устроенная Создателем очень хитро. Стоило кончику хвоста мысли о последствиях мелькнуть в темных глубинах сознания молодого дворянина, как он уже не мог думать о чем-то ином.

Он ведь выжил. Выжил, но потерял полк. Ползет куда-то грязный и контуженный, растеряв по пути оружие и доспехи. Это бегство — тут как ни крути, как ни играй словами, а по другому его поведение не назовешь! Потерял полк, выжил и трусливо бежит!

"Спасает свою жалкую жизнь!" — презрительно вытолкнет его отец, если, конечно, сам выживет после этой битвы.

"Виконт вышел к нашим позициям один, без оружия и с совершенно безумным взглядом!" — будут шептаться на приемах его сверстники, многие из которых и боя-то никогда в жизни не видели.

"После той битвы в нем появился какой-то надлом! Это уже совсем не тот человек, которого мы знали!" — припечатают его заключением дамы.

И все они будут правы.

Да, им не довелось стоять с мушкетерами-ополченцами за спиной, глядя на несущихся Ангелов Империи. Им не пришлось ползти по собственной блевотине и чужим кишкам, скидывая каждый лишний килограмм веса, чтобы не сдохнуть под его тяжестью. Но — кого это интересует, если ты дворянин, твой полк уничтожен, а ты выходишь к своим даже без шпаги в руке?

Позор рода.

Молчание в лицо и шепотки за спиной.

Презрение настолько плотное, что можно будет резать его ножем.

"Бросится на клинок?" — мелькнула серой спинкой другая мысль. Простая и очень привлекательная. Имеющая множество положительных сторон. Начиная от богатейших традиций в среде имперского дворянства в этом вопросе, заканчивая отсутствием необходимости волноваться о будущем. Джулиано даже посмотрел по сторонам, ища среди брошенного оружия подходящее для этой цели.

И тут его позвали.

— Виконт! — услышал он откуда-то слева. С трудом повернувшись и сфокусировав взгляд на трех всадниках. — Виконт да Вэнни, вы меня слышите?

Позор

— Виконт да Вэнни, вы меня слышите?

Так и есть. Три всадника. Животные стояли очень спокойно, будто их не пугали мертвецы вокруг. Столь же спокойны были люди, восседавшие на их спинах.

"Какой-то абсурд! Вокруг битва, а эти стоят, будто на параде!"

С трудом разлепив губы, виконт хрипло ответил:

— Да... Я вас слышу...

— Где ваши солдаты, виконт? Где ваш полк?

"Он что — издевается?" — подумал да Вэнни. — "Он что — не видит, где мои солдаты? Так посмотрите по сторонам! Вот они — мои солдаты!"

Капитан смотрел на лицо человека, обратившегося к нему с вопросом, и не мог вспомнить кто это такой. Очень знакомый, он точно его раньше видел, но вспомнить не мог, хоть убей! Крупный мужчина с безбородым, ничего не выражающим, лицом и какими-то мертвыми глазами.

— А вы кто такой, демоны вас дери!?

— По голове, видать, попало, — высказал догадку один из спутников спрашивающего. — Память отшибло.

Виконт зло зыркнул на него, но тот совершенно не смутился, хотя был, судя по одежде и совершенно простецкому лицу, не благородного сословия. Дружинник, большую часть жизни служащий своему господину. И, видимо, находящийся у него на хорошем счету, раз не боится так вольно говорить.

— Я маркиз^[1] Фрейланг, командующий правым флангом армии герцогства. Ваш командир. Где ваши солдаты?

Голос маркиза был ровен, сух и никак не показывал отношение его обладателя к предмету разговора. Он был бы уместен в гостинной дворянского дома, где как раз в моде такая отрешенность и безразличность, но посреди поля боя, где в одном месте уже все кончилось, а в других — продолжалось, звучал как-то странно. Неуместно.

— Маркиз Фрейланг, — тупо повторил виконт. — Маркиз Фрейланг.

Виконт его вспомнил. Дальняя родня герцогов Фрейвелинг, какая-то боковая ветвь — он не был силен в геральдике. Теперь, надо полагать, претендент на герцогский трон. Какая ирония! Или маркизат не наследует герцогу, если род того прервался?

— Разбиты, — выдохнул да Вэнни.

"Вот и начались последствия!"

— Вы далеко от позиций вашего полка. — не унимался Фрейланг. — Почему?