Ii. Камень второй. Горящий обсидиан

Мадвид Изодельфос не стеснялась расспросить Макса Милиана о разновидностях детей тьмы в глубине Дикой Ничейной Земли или поделиться с ним своими знаниями в области магии, тем более, что Макс Милиан был прилежным и талантливым учеником.

Но Зонар… если он и говорил с Максом, то только в случае крайней необходимости и сквозь зубы. И ничего не мог с собой поделать. Он ненавидел мальчишку не столько за убийство своих друзей, сколько за то, что ему, Зонару Йариху, пришлось пойти ради него на предательство… До сих пор еще приходят письма от Суррона Тибальта. И на них приходится отвечать, каждый раз умножая ложь…

Посреди тренировочного зала Хален пел. Его юный, ломающийся голос обычно не выдерживал долгих песен, так и сейчас: он уже не выводил мелодию, а лишь читал стихи нараспев. Но веселые строки сегодня неизменно получались грустными…

Сегодня он наотрез отказался стрелять из лука. Хотя мог бы, ничуть не хуже Ирина. Но, стоило только коснуться тетивы, как память маленького хмыря вернула Максу Милиану эпизод, который он ни за что не хотел признавать своим… пытку того парня… Лук Макс бросил сразу же и в ужасе схватился руками за голову. Окруженный ничего не понимающими Охотниками, он долго стоял так, бормоча что-то; он отрекался от Ирина Фатума всеми силами и, кажется, преуспел в этом. Возможно, возьми Макс Милиан лук снова, все было бы нормально и ничего подобного больше бы не повторилось… но он отказался…

…Зачем теперь суровые старики вместо тренировки с боевыми посохами сидят и слушают его охрипший, ломающийся голос?.. За этим крылась изрядная доля жалости… Конечно, они решили, что утром Макса снова накрыл приступ тумана, — об отравлении порошком равнодушия они знали.

Макс-Хален грустно напевал веселую пиратскую песню и думал о том, что случилось бы, узнай правду его случайные друзья… скорее всего, от него отвернулся бы даже Ваннах… А Макс не хотел сейчас оставаться один. Пусть даже ценой неискренности…

Обычно неприятные происшествия забываются под утро следующего дня…

Это не забылось… Наоборот, все больше наливалось тяжестью вины, как синяк наливается кровью. Шесть дней прошло. И еще шесть. Охотники и не подозревали, что с их Халеном что-то не так. Искусство быть жизнерадостным при темных мыслях Макс Милиан успешно перенимал у Руфа. Он понял, как тому удается выглядеть правдивым: при хорошей тренировке личность способна как бы «раздваиваться», их становится «две» — одна, истинная, — словно вор, завернувшийся в фарховый плащ, ждет своего часа, другая — улыбающаяся, построена из всего радостного, что видел человек в жизни. Она тоже правдива по-своему, просто в ней отсутствуют темные элементы. Столь тонкий обман способен озадачить не только горящий обсидиан, но и самого обманщика: вполне можно прижиться на светлой стороне и начать верить, что все хорошо. Только вот «фарховая истина» все равно будет проявляться изредка. Ночью, когда ты один… В редкие моменты, когда ты задумаешься… печаль вернется так или иначе.

И она возвращалась. Стихи, которые, словно опавшие листья, собирал Ваннах, ясно говорили об этом.

Глава семнадцатая. Ожившая горгулья

Говорят, что они летают по ночам. Говорят, что им вреден солнечный свет. Иногда можно услышать, что это результат темных экспериментов сумасшедших магов, иногда — что это разновидность магических существ вроде фей. Говорят, что они способны превращаться в статую и при случае оживать. Про них известно многое, но лишь одного не могут сказать любители страшных историй и городских небылиц — номера своих любимцев в реестре зарегистрированных существ Омниса… Потому что горгулий не существует в природе.

Комментарий Гора Вермилия, главы Серой Охоты Столицы, по поводу городской легенды о горгульях

…Макс Милиан сидел на крыше резиденции Зонара — туда выходило окно из его комнаты, и в последнее время мальчишка устраивал такие прогулки все чаще… В черном плаще Лайнувера, опустив капюшон на лицо, Макс издали не отличался от украшавших крышу каменных горгулий — еще один темный сгорбленный силуэт в лунном свете.