Ия, или Вторник для романтики

- Прекрасно. Но сначала нужно доработать кое-что. Автомат пока неполноценный, как бы немой. Мы его посылаем на разведку, а он не способен отчитаться. Попробуем разработать другую систему - автомат рассказывающий. Кроме того, нашему самостоятельности не хватает. Все по указке, все по указке. Нужно, чтобы он рассуждал, как человек, сам мог принимать решения в опасные секунды.

О том, что автомат, рассуждающий, как человек, должен и чувствовать, как человек, Алеша тогда не подумал. Это он понял позже, в процессе проектирования.

6

История приключений машины в океане заполнила два вторника целиком, второй и третий.

Какое впечатление произвел рассказ на Ию?

А у вас какое впечатление, читательницы? Что сказали бы вы, проведя с Алешей три вечера в "Романтиках"?

Ия не все поняла, многое показалось ей скучным. Но ведь она следила не только за сутью. Больше ее интересовал рассказчик - о чем он говорит и как.

Ей понравилось, что Алеша делает дело. Это выгодно отличало его от скептика Сергея. Сергей был остер, язвителен, на всех смотрел свысока и потому казался выше всех. Казался, пока не попробовал свысока взглянуть на Ию. И тогда задетая девушка спросила: "А с какой стати он смеется? Собственно говоря, какие у него заслуги, что он сделал особенного? Сидит со своим сарказмом, скрестив руки, на ночном дежурстве".

Новый же знакомый делал дело. И большое. Несмотря на свое невежество в технике, Ия поняла: Алеше поручено то, что молодым инженерам поручают редко. Видимо, он был незаурядным конструктором. И отец назвал его талантищем. По-видимому, такого же мнения был и Сошин - философ геологического вдохновения - и даже сверхосторожный, сверхрасчетливый Волков. Все ждали от Алеши особенного.

Новое знакомство импонировало и льстило девушке. Приятно было ходить в кафе с человеком, которого все считают особенным. Приятно, что он ищет твое одобрение, тратит время, чтобы перед тобой отчитываться, именно тебя посвящает в самые затаенные мечты, надстраивает лестницу, чтобы тебя взять с собой, с тобой первой заглянуть за горизонт... хотя бы и машинный.

Алеша лез выше всех... и вместе с тем проявлял скромность, Ия оценила это. О триумфах и наградах он совсем не говорил, зато охотно распространялся о затруднениях, своих собственных ошибках, посмеивался над собой: "Заблудился в мозговых извилинах". Но милая скромность в оценке итогов сочеталась у него с самой беспардонной самоуверенностью. Он признавал, что сделал мало, но ни секунды не сомневался, что может сделать все, лишь бы взяться по-настоящему. Сегодняшнее положение видел отчетливо, как на чертеже, перспективы - в радужном мареве.

"Бухгалтер сегодняшнего дня, менестрель будущего", - написала Ия в своем "Альбоме типов".

Но в общем, Алеша понравился ей. "Не слишком ли понравился? спрашивала она себя в том же "Альбоме". - Артистка должна быть зоркой, должна видеть не только свет, но и тень. А обещает много, выполнит ли? Хвастовство или самообман? Будь наблюдательной, Ия!"

И решено было наблюдения продолжить, пожертвовать изучению Алеши вторники.

На следующий вторник она спросила напрямик:

- Вы мне хотели рассказать про свою лестницу, Алеша. Та подводная машина - на лестнице? Где - у подножия или на самой вершине? А разговаривающая где?

- Подводная где-то в середине лестницы, - ответил Алеша. - Для машин в середине, но для меня-то в начале. Для меня это первая ступень...

Говорилось уже, что Алеша, как и все студенты на планете, строил свою личную лестницу не от самого грунта. Добрые профессора и доценты, взяв его за ручку, за каких-нибудь пять лет подняли на уровень высших достижений человечества, на ту ступень, на которой находилась кибернетика в последней четверти XX века. Но дальше Алеша взбирался сам... И теперь, как добрый профессор, сам мог взять за ручку Ию и поставить ее рядом с собой, на ступень своих собственных достижений, поднять туда, куда забрался с таким трудом.

А дальше приходилось уже рассказывать про труды.

Где-то на другом конце города стоял решетчатый, внешне похожий на подводную машину механический несмышленыш, и его учили, именно сейчас учили (по вторникам тоже) разговаривать.

Уроки языка начались, к удивлению Ии, не со слов и не с грамматики, а с видения, с узнавания. Прежде чем разговаривать, как человек, машина должна была научиться видеть, как человек.

У нее были глаза - два телевизионных экрана, чувствительные, как и человеческие глаза, к трем цветам: красному, зеленому и фиолетовому, особенно отзывчивые к зеленому, в подражание нашим глазам.