Иисус

То есть они те же, что и у Матфея, так как Саломея — это жена Зеведея. Марк добавляет, не называя поименно, что там были «и другие многие, вместе с Ним пришедшие в Иерусалим» (Мк. 15:41). Лука также упоминает об этой группе женщин, следовавших за Иисусом, и во время эпизода с опустевшей гробницей называет имена некоторых из них: Мария Магдалина, Иоанна и Мария, мать Иакова. То есть к списку он добавляет Иоанну (мы знаем, что он имел в виду жену Хузы, домоправителя Ирода Антипы).

Иоанн, присутствовавший на казни, как и на суде, сообщает дополнительные подробности: «При кресте Иисуса стояли Матерь Его и сестра Матери Его, Мария Клеопова, и Мария Магдалина» (Ин. 19:25). Следует ли считать, что «сестра его матери» и «Мария Клеопова» — это два разных человека (тогда у подножия креста стояли четыре женщины)? Или, напротив, считать, что «Мария Клеопова» — это просто уточнение к «сестра матери Его», что сократило бы число женщин у креста до трех?

В любом случае присутствие Марии, матери Иисуса, имеет решающее значение. Как и во всякий год, она, покинув свой дом в Назарете, пришла в Иерусалим на Пасху в сопровождении своей сестры (чье имя нам неизвестно), невестки — жены Клеопы, которую также звали Марией, и своих племянников — Иакова, Иосифа, Симеона и Иуды, то есть «братьев Иисуса». Таков был этот небольшой клан Назореев, который, возможно, дополнялся еще несколькими людьми.

Иоанн упоминает только четырех женщин у подножия креста. Он был вместе с ними, и, несомненно, именно он добился у солдат Пилата исключительного разрешения находиться рядом с приговоренным.

Гораздо позднее Иоанн оценит богословское значение и символическое величие распятия — для увенчанного короной Иисуса Крест станет престолом, Его торжеством над силами тьмы. «И как Моисей вознес змию в пустыне, так должно вознесену быть Сыну Человеческому, дабы всякий, верующий в Него, не погиб, но имел жизнь вечную» (Ин. 3:14–15). Титло — та самая дощечка, написанная на трех языках, возвещает о вселенском характере Христова Царства Божьего.

Увидев Свою мать и стоящего рядом с ней любимого ученика, Иисус сказал ей: Hâ berék («Жено! се, сын Твой»), а затем ученику: Hâ’immâk («Се, Матерь твоя»). «И с этого времени ученик сей взял Ее к себе» (Ин. 19:26–27). Так, поручив Свою мать заботам любимого ученика, который лучше всех понимал смысл Его дел и слов, Иисус хотел обеспечить ей материальную поддержку после Своей смерти. В отличие от остальных одиннадцати апостолов, которые бросили всё, семью и ремесло, чтобы последовать за Иисусом, Иоанн остался в Иерусалиме, где ему принадлежали дом на Сионском холме, владение в Гефсимании, как, впрочем, наверняка что-то и в других местах. Поэтому заботу о Марии Иисус доверил именно Иоанну. Он же определил и отношения между ними — отношения матери и сына. Это одновременно было и актом усыновления, и Его завещанием. В своем Евангелии Иоанн с предельной осторожностью указывает, что он остался верен столь важному поручению Учителя: «И с этого времени ученик сей взял Ее к себе» (Ин. 19:27). И ни слова больше.

Глава восемнадцатая Смерть Иисуса

Последние муки

Иисус, обессиленный, борется против смертельных судорог. Его тело истекает кровью. Ее уже не хватает, чтобы обеспечить все потребности тела, кровь убывает в селезенке и почках, концентрируется в мозге. Раздувшаяся от повысившегося давления грудная клетка больше не может выдыхать спертый воздух. Обильное потоотделение обезвоживает организм. Горло пересыхает, жажда становится нестерпимой. Сердцебиение ускоряется, кровяное давление опасно повышается, температура поднимается до 41 °C. Организм перестает выводить отходы обмена веществ и постепенно ими отравляется. Все идет к концу, к смерти распятого на кресте.

«После того Иисус, зная, что уже все совершилось, да сбудется Писание, говорит: жажду», — пишет Иоанн (Ин. 19:28). В этих словах выражена вся жгучая жажда воссоединения с Отцом. И, как сказано в псалмах: «Душа моя жаждет Тебя, как высохшая земля. Поспеши, ответь мне, Господи» (Псалтирь, псалом 142). Слова Иисуса выражают жгучую, пожирающую жажду, свойственную для всех распятых. Это крик страдания, но не крик отчаяния. Иоанн, находившийся у подножия креста, видит, как жертва до конца сохраняет ясность ума, не поддаваясь отчаянию или желанию взбунтоваться.