Иисус глазами очевидцев Первые дни христианства: живые голоса свидетелей

То, что, говоря о недостатке taxis в Евангелии от Марка, Папий имел в виду хронологический порядок, ясно из того, как он объясняет эту неупорядоченность: «Ибо он не слышал Господа и не сопровождал Его — но [слышал и сопровождал] Петра». Поскольку сам Марк не был очевидцем истории Иисуса, он не может придать своему материалу должного порядка, который не придал ему Петр. Трудно объяснить, почему он, даже не будучи очевидцем, не смог бы сгруппировать рассказы об Иисусе по темам[564]. Тот «порядок», который Марк мог бы придать хриям Петра, будь он очевидцем — предположительно, порядок хронологический[565].

Подытожим: Папий не находит в Евангелии от Марка эстетического оформления (taxis, syntaxis) отдельных хрий, записанных Марком, а также каких–либо попыток слить их в единое повествование (что, возможно, подразумевает термин syntaxis). Будь евангелист очевидцем событий, Папий ожидал бы от него рассказа в хронологической последовательности. Однако Евангелие от Марка ценно в глазах Папия тем, что представляет собой буквальную запись свидетельства Петра, и Марка не следует критиковать за то, что он ограничился максимально точным и полным переводом и записью Петрова учения. Он правильно поступил, не пытаясь упорядочить материал, поскольку, не будучи очевидцем, не сумел бы справиться с этой задачей.

Насколько верно понимает и оценивает Папий Евангелие от Марка — мы обсудим позже, а вначале посмотрим, как оценивает он в сравнении с Марком другие Евангелия.

Марк, Матфей и Иоанн

Вслед за вставкой самого Евсевия следует новая цитата из Папия — на этот раз гораздо короче предыдущей, касающаяся Евангелия от Матфея:

Итак, Матфей изложил логии в определенном порядке (synetaxato) на еврейском языке (hebraidi dialectô), но каждый (hecastos) переводил (hërmêneusen) их, как мог

(Евсевий, Церковная история,

3.39.16).

Мы не знаем, следовало ли это сообщение в тексте Папия непосредственно за сообщением о Евангелии от Марка, или же между ними был еще какой–то материал, опущенный Евсевием. Последнее кажется более вероятным — «итак» (oun) в начале сообщения о Матфее заставляет предположить, что этим словам предшествовало что–то еще, если только не считать, вместе с Робертом Гандри, что, согласно Папию, Матфей упорядочил собрание логин, созданное Марком[566]. В таком случае в этом древнейшем свидетельстве о создании Евангелий находится доказательство первичности Марка в сравнении с Матфеем. Однако кажется более вероятным, что Евсевий что–то пропустил — возможно, сообщение о том, что Матфей, в отличие от Марка, был ближайшим учеником Иисуса. Эта информация могла показаться Евсевию очевидной и потому излишней. Или же, быть может, Евсевий опустил нечто такое, с чем был не согласен. У него были свои представления о происхождении Евангелий и различиях между ними (см. Церковная история, 3.24.5–16), и он вполне мог оставить «за бортом» те суждения Папия, которые не совпадали с его собственными.

Кюрцингер предложил новую интерпретацию этой фразы Папия. По его мнению, hebraidi dialectô означает не «на еврейском языке», а (если понимать dialectos как технический риторический термин), «семитским стилем»; «каждый» (hecastos) он понимает в смысле «и Марк, и Матфей», a hermeneuô — в соответствии со своим толкованием слова hermeneutës в применении к Марку — как «сообщать» или «передавать»[567]. В результате он переводит эту фразу так: «Итак, Матфей изложил логии в литературной форме, в еврейском стиле. Каждый из них [то есть и Марк, и Матфей] передал логии так, как мог, сообразно своему положению»[568]. Согласно этому переводу, Папий пишет не о еврейском или арамейском сочинении Матфея, впоследствии переведенном на греческий, а о греческом Евангелии от Матфея, составленном по–гречески, однако в стиле, характерном для иудейской литературы. Вторая половина фразы не имеет отношения ни к переводу, ни к истолкованию еврейского сочинения Матфея, а подытоживает все рассуждение о Марке и Матфее, говоря, что каждый из них передал логии так, как мог: Марк — в форме учения Петра без какой–либо литературной обработки, Матфей — в виде литературного произведения, написанного в семитском стиле.

Однако этот перевод — пожалуй, наименее убедительный из всех новых интерпретаций Кюрцингера[569]. Присутствие в одном предложении слов hebraidi dialectô и hermêneusen практически однозначно говорит о том, что Папий имел в виду не стиль и не передачу, а именно перевод с одного языка на другой.