Иисус, или Смертельная тайна тамплиеров

Теперь возьмем совершенно каноническое Евангелие от Марка. Иисус только что скончался на кресте:

«Были тут и женщины, которые смотрели издали; между ними была и Мария Магдалина, и Мария, мать Иакова меньшого и Иосии, и Саломия, которые и тогда, как Он был в Галилее, следовали за Ним и служили Ему, и другие многие, вместе с Ним пришедшие в Иерусалим» (Марк, 15:40–41).

Лука (8:3) пишет, что эти женщины «служили Ему имением своим», то есть деньгами, ведь свои жилища они покинули. О гостеприимстве речи уже не было.

И эту же Саломею мы встречаем в Евангелии от Фомы, притом в роли, которую Павел отводил своей спутнице в Послании к коринфянам:

«Саломея сказала: кто же ты, человек? Какого ты рода, чтобы подниматься на мое ложе и есть за моим столом? И Иисус сказал ей: я порожден тем, кто равен мне. Мне дано то же, что и моему отцу… И Саломея ответила: я твоя ученица» (Евангелие от Фомы, 65[168]).

Из этих слов, из тона означенной Саломеи можно понять, что ее социальное положение было в материальном отношении выше, чем у Иисуса.

Греческое слово в тексте Марка (15:40), переведенное как «служить», означает также «содействовать», как и у Луки[169].

Мы не удивимся. В истории многие женщины помогали деньгами мужчине, которого любили, в его политических предприятиях, — например, Коризанда де Граммон, помогавшая Генриху Наваррскому завоевать французскую корону, упоминается во всех мемуарах.

Эту Саломею мы снова обнаружим в Евангелии от египтян, где стихи дают понять, что приведенный выше текст, намек насчет Иисуса, поднимающегося на ложе Саломеи, имеет сексуальный характер:

«И Мария-Саломея спросила Господа: Учитель, когда кончится царство Смерти? И Иисус ответил: когда вы, женщины, больше не будете рожать детей… Когда вы скинете позорное и постыдное одеяние, когда двое станут одним, когда мужское и женское станут едины, когда не будет более ни мужчины, ни женщины, тогда кончится царство Смерти… И Саломея подхватила: значит, я больше не должна рожать детей, Учитель?.. И Иисус ответил: ешь твои плоды, но плода горечи (материнства) больше не ешь» (Евангелие от египтян. Цитируется Климентом Александрийским в «Строматах», III, IX, 66, и Климентом Римским, умершим в 97 году, во втором «Послании к коринфской Церкви»).

Далее, в том же тексте, Иисус ответит Саломее: «Я пришел уничтожить дело женщины».

С учетом этих удивительных текстов небесполезно, может быть, несколько уточнить положения иудейского Закона в вопросе рождения детей.

Прежде всего отметим, что для пары, находящейся в браке:

1) обязательство рожать детей переставало действовать после того, как пара производила на свет двух детей, мальчика и девочку;

2) предохранительные средства, хорошо известные в античном мире, могла использовать только женщина, к которой закон не предъявлял таких требований, как к мужчине. Последний использовать их не мог;

3) их использование, оправданное соображениями медицинского, психологического или генетического характера, в таких случаях предписанное самим Законом, становилось обязанностью;

4) необходимость или решение избежать зачатия отнюдь не отменяли морального и религиозного долга (ибо это было долгом) дать законное сексуальное удовлетворение. Талмуд называет это «истинной радостью» (на иврите: ein slmha elah simha chel houppa);

5) аборт допускался не позже третьего месяца беременности. На самом деле, учителя Закона считали, что до окончания трех первых месяцев беременности зародыш — не более чем nephesh (тело), ruah (дух) и пеshamah (душа) еще не соединились с ним. Вне законного брака и в случае банального сожительства, не признанного Законом, эти правила становились еще мягче, все давали себе волю.

Как мы сказали, античному миру были прекрасно известны механические противозачаточные средства, которые использовали прежде всего женщины вольных нравов: танцовщицы, музыкантши, куртизанки и т. д.

То же относится и к способам производства абортов, и абортивные растения, такие, как рута, чернобыльник, полынь и прежде всего страшный казацкий можжевельник, не были секретом для повивальных бабок тех времен.

Таким образом, в самом по себе решении Саломеи не иметь детей не было ничего экстраординарного.