Иисус. Историческое расследование

Однако религия Моисея в том виде, в котором она существовала в более древних источниках, например, в Элохисте, была для автора Жреческого Кодекса неприемлема. Поэтому Жрец пытается исподволь дискредитировать Моисея и одновременно – уж коль скоро он глыба, основатель и вождь – освятить его именем свою собственную идеологию.

Рассмотрим несколько историй, которые Жреческий Кодекс рассказывает о Моисее.

В составе Элохиста была притча: однажды во время скитаний по пустыне часть народа восстала против Моисея (Чис. 16:2). За это Моисей разверз пред ними землю, и они были живьем проглочены Шеол (Чис. 16: 32).

Это была очень простая притча с очень простым смыслом: Моисей – вождь, бунтовать против него нельзя. Как и другие сюжеты Элохиста, она подчеркивала выдающиеся способности самого Моисея. Моисей был могучий шаман: он наслал на египтян десять казней египетских, он раздвинул своим жезлом воды Чермного моря, он бросил в горькие воды Мерры лист, и они стали сладкими (Псевдо-Филон утверждает, что этот лист был лист с Древа Жизни) – и вот теперь он в очередной раз доказал свое могущество. Живыми он низверг бунтовщиков в пасть Шеол, которая, заметим, в данном случае выступает не просто как преисподняя, а как вполне себе одушевленное подземное чудовище.

Жреческий Кодекс заменяет эту притчу другой – контрпритчей. Обе они сейчас в Библии соединены вместе методом копипаста и составляют единую 16-ю главу Книги Чисел, но оба текста легко отделить друг от друга[70].

Согласно притче, рассказанной Жрецом, бунт был. Но его участники были недовольны не лидерством Моисея, а тем, что Моисей закрепил право приносить жертвы Господу за потомками его брата Аарона. Это вызвало недовольство многих и, в частности, племянника Моисея, Корея, который заявил: «Всё общество, все святы, и среди них Господь! почему же вы ставите себя выше народа Господня?» (Чис. 16:3). За эту попытку поставить под сомнение монополию потомков Аарона Корей был пожран живьем огнем от Господа с неба (Чис. 16:35).

Очень может быть, что племянник Моисея, Корей, выбран в этой истории в качестве паршивой овцы не случайно. Дело в том, что именно во время Езекии, в ходе монотеистических реформ, был закрыт храм в царской крепости в Араде. Жрецами в этом храме, с большой вероятностью, были именно потомки Корея[71]. Таким образом, притча о Корее несла практический смысл, совершенно злободневный, как карикатуры Кукрыниксов. Она приписывала введение монополии на жертвоприношения Яхве не Езекии, а самому Моисею.

Вторая история такого рода рассказана в Книге Чисел.

Элохист рассказывает, что во время сорокалетнего странствия по пустыне евреи начали блудодействовать с дочерьми Моава и, как следствие, поклоняться его богу Баал-Фегору (Чис. 25:3). Дело спас, как всегда, Моисей. Он приказал перебить всех, кто поклонялся Баал-Фегору. Эта спасительная мера искоренила заразу (Чис. 25:3).

Но Жреческий Кодекс рассказывает совсем другую историю. Сейчас обе эти истории опять-таки смешаны друг с другом в одной и той же 25-й главе Книги Чисел, но их опять-таки легко разделить.

Согласно Жрецу, Израиль блудодействовал не с моавитянками, а с мадианитянками. Из-за этого Господь наслал на народ мор. И этот мор прекратил отнюдь не Моисей! Моисей никак в мероприятии не участвовал. Он совершенно безразлично относился к совокуплению евреев с мадианитянками, даже когда один из евреев стал заниматься этим прямо в скинии.

Человека, который вступился за честь Господа, звали Финеес, и он был внук Аарона. Возревновав о Господе, он схватил копье и пронзил им одновременно и еврея, и женщину.

«Финеес, сын Елеазара, сына Аарона священника, увидев это, встал из среды общества и взял в руку свою копье, и вошел вслед за Израильтянином в скинию и пронзил обоих их, Израильтянина и женщину в чрево ее» (Чис. 25:7–8).

Почему в этом эпизоде действует не Моисей, а ревностный Финеес, внук Аарон, объяснять не надо. Жрецу нужно поднять авторитет своего предка. Поэтому он называет убийство, совершенное Финеесом, искуплением. Он заявляет, что тот «показал ревность по Боге» (Чис. 25:13). Именно за этот подвиг Господь заключил с Финеесом «завет вечного священства» (Чис. 25:13).

Но почему в этой истории моавитяне поменяны на мадианитян?

Очень просто. Потому что жена Моисея была мадианитянка (Исх. 2:21). Более того, Элохист утверждает, что Иофор, мадианитянский тесть Моисея, был жрец и приносил жертвы Яхве! (Исх. 18:12).

Несложно заметить, что обе притчи, рассказанные Жрецом, метят в одну и ту же точку. Эта точка – утверждение монополии родственников Жреца на право приносить жертвы Яхве. Без преувеличения можно сказать, что стремление Жреца закрепить эту монополию за своими родичами является главной экономической движущей силой его бескомпромиссного и централизованного монотеизма.

Но третью, самую интересную притчу, направленную против Моисея, Жреческий Кодекс рассказывает о водах Меривы.