Иисус. Историческое расследование

И это не случайные цитаты. Вот еще: «Я сораспялся Христу, и уже не я живу, но живет во мне Христос» (Гал. 2:19–20). «Крестом нашего господа Иисуса Христа для меня мир распят, а я для мира» (Гал. 6:14). «Ныне, как и всегда, возвеличится Христос в теле моем, жизнью ли то, или смертью» (Фил. 1:20).

Это новое воплощение Христа в теле Павла доходит даже до физического уподобления: «Я ношу язвы Господа Иисуса на теле моем» (Гал. 6:17).

Конечно, можно заявить, что Павел говорит всё это метафорически, но вот проблема — у нас и со стороны сторонников Павла есть сведения о его тождественности с Христом. К примеру, в «Деяниях Павла и Феклы» рассказывается, как последовательница Павла, Фекла, за свое служение Павлу была брошена на съеденье зверям. Оглянувшись вокруг в поисках поддержки, Фекла видит «Господа Иисуса Христа, сидящего рядом с ней в облике Павла»[503].

Если Павел не просто проповедовал от имени Иисуса Христа, но и называл себя новым Христом, то колоссальные теологические последствия этого факта трудно переоценить.

К примеру, всем хорошо известна Нагорная проповедь.

«Блаженны нищие духом, — проповедует Христос, — ибо их есть Царствие Небесное. Блаженны плачущие, ибо они утешатся. Блаженны кроткие, ибо они наследуют землю… Блаженны чистые сердцем, ибо они бога узрят» (Мф. 5:3–8).

Именно в Нагорной проповеди содержатся все самые главные максимы христианства. «Любите врагов ваших и благословляйте проклинающих вас» (Мф. 5:44). «Кто ударит тебя в правую щеку, подставь и другую, и кто захочет взять у тебя рубашку, отдай ему и верхнюю одежду» (Мф. 5:40).

Однако Нагорная проповедь есть только в одном Евангелии — у Матфея. В самом раннем Евангелии, у Марка, никакой Нагорной проповеди нет. Нету Нагорной проповеди и у Иоанна.

При этом в истории христианства есть текст — уже упоминавшиеся «Деяния Павла и Феклы», — в котором Павел позиционируется как новый Христос. Впоследствии эта книга была ненавидима церковью, однако в некоторых «Деяниях» мучеников (например, в «Деяниях Евгении») она упоминается в качестве св. Писания[504]. Написана она была, вероятно, не позже конца I века.

И вот в этой книге Павел, в облике которого Фекла видит Христа, проповедует: «Благословенны чистые сердцем, ибо они бога узрят. Благословенны хранящие непорочность, ибо они будут названы Храмом Господним. Благословенны те, кто укрощает свои тела и души, ибо в них говорит Бог. Благословенны те, кто презирают мир, ибо в них благоволение Бога… Благословенны те, кто имеют боязнь Бога в их сердцах, ибо они будут названы ангелами»[505].

Естественно, возникает вопрос: так кто же всё-таки произнес Нагорную проповедь: тот Христос, которого распял прокуратор Понтий Пилат, или тот Христос, которого Фекла видела в облике Павла?

Свидетельство Иакова Серугского

Отождествление безбожного Симона Волхва с праведным мучеником апостолом Павлом может вызвать изумление и негодование верующих.

Как можно полагаться на случайные совпадения? Мало ли людей называли в это время себя Христами? Мало ли с кем Петр сошелся в магическом поединке в Антиохии?

По счастью, у нас есть удивительный текст, который прямо утверждает, что противником Петра в магическом поединке, случившемся в Антиохии, был именно что апостол Павел.

Текст этот принадлежит Иакову Серугскому (451–521 гг. н. э.) — довольно позднему богослову, который жил, однако, на территории Сирии, то есть в зоне культурного влияния Антиохии.

В одной из своих восьмисот гомилий Иаков Серугский рассказывает поистине необыкновенную историю обращения Антиохии в христианство апостолами Петром, Иоанном и Павлом.

Сначала, по словам Иакова, слово Христово в Антиохии проповедовали Петр и Иоанн. Однако главный жрец города Игнатий возбудил против них народ. Их побили и обрили им головы в знак позора. В этот-то момент Павел, присоединившийся к Петру, и предложил ему хитрую стратагему. Притворившись язычником, Павел сделался помощником антиохийского жреца Игнатия. После этого, как главный защитник языческой веры, он предложил Петру магический поединок. При всем честном народе притворившийся язычником Павел обещал принять веру Петра, если тот превзойдет его в умении совершать чудеса.

Петр, естественно, принял вызов и в первом раунде поединка исцелил слепого. Павел в ответ тоже исцелил слепого: для вида он взывал к языческим богам, но про себя, на самом деле, он втайне воззвал имя Христа. Счет оказался один-один.

Тогда Павел потребовал нового раунда и предложил Петру воскресить мертвого. Если Петр сумеет это сделать, заявил Павел, то он, Павел, обратится в христианство. После этого Петр прямо в театре, при огромном стечении народа, оживил сына богатого антиохийца Кассиана. Павлу ничего не оставалось, как исполнить свое обещание, и вслед за ним при виде такого чуда к Христу обратилась тьма горожан.

В числе их, был, разумеется, и сам Кассиан, счастливый отец воскрешенного сына, чей дом немедленно был отдан под церковь[506].