Иисус из Назарета. Часть вторая. От Входа в Иерусалим до Воскресения

Когда Иисус, как и во многих других местах Евангелия от Иоанна, говорит о том, что Он «исшел от Отца» и вновь возвращается к Нему, у нас может возникнуть ассоциация с античной схемой «exitus – reditus», подробно разработанной в философии Плотина. У Плотина и его последователей «исход», занимающий место Божественного акта творения, означает спуск, который, в конечном итоге, превращается в падение – с высоты «единого» вниз, в нижние планы бытия. В этом контексте возвращение заключается в освобождении от материального, постепенном подъеме и очищении, способствующем «отпадению» всякой скверны и приводящем к единению с Божественным. Исход Иисуса трактует сотворение мира не как «отпадение», а как позитивный волевой акт Творца. Это процесс любви, проявляющей в нисхождении свою подлинную сущность: любовь к творению, любовь к заблудшей овце. В этом нисхождении открывается подлинно Божественное: Иисус возвращается к Отцу. Он не избавляется от Своего человечества, как от чего-то нечистого. Цель Его сошествия – приятие человечества и возвращение к Отцу со всеми людьми, «со всякой плотью»24.

Нечто новое совершается в этом возвращении: Иисус возвращается не один. Он не избавляется от плоти, но всех привлекает к Себе (см. Ин 12, 32). Переход, «met'abasis», затрагивает всех. Если в 1-й главе Евангелия от Иоанна говорится, что «свои» («'idioi») не приняли Иисуса (см. Ин 1, 11), то теперь мы слышим, что Он возлюбил «своих» до конца. Воплотившись, Он заново собрал «своих» в единую Божию семью, сделал их из чужих «своими».

Настало время опять послушать евангелистов. Иисус «встал с вечери, снял с Себя верхнюю одежду и, взяв полотенце, препоясался. Потом влил воды в умывальницу и начал умывать ноги ученикам и отирать полотенцем, которым был препоясан» (Ин 13, 4–5). Иисус прислуживает Своим ученикам, подобно рабу, Он «уничижает» Себя (см. Флп 2, 7). То, о чем говорится в великом гимне Христу в Послании к филиппийцам, – что Христос, в отличие от Адама, пытавшегося уподобиться Богу, вышел за рамки Своей Божественной природы, разделил наше человеческое бытие, принял «образ раба» и был «послушен даже до смерти, и смерти крестной», проявляется в одном-единственном жесте. В одном знаменательном поступке отражается вся суть Его спасительного служения. Иисус отказывается от Божественной славы, встает перед нами, если можно так выразиться, на колени, омывает и отирает наши грязные ноги, чтобы сделать нас достойными принять участие в Его брачном пире25.

Когда в Откровении Иоанна Богослова мы читаем парадоксальную фразу о том, что спасенные «омыли свои одежды в Крови Агнца» (Откр 7, 14), это говорит о том, что Любовь Иисуса, идущая до конца, очищает и омывает нас. Жест омовения ног имеет тот же смысл: это любовь-служение Иисуса, которая освобождает нас от нашей гордыни и делает нас «чистыми», то есть способными к богообщению.

«Вы чисты»

В рассказе об омовении ног трижды встречается слово «чистый». Иоанн использует основное понятие ветхозаветной традиции и других религий. Чтобы человек мог приступить к Богу, вступить с Ним в общение, он должен быть «чист». Но чем больше он выходит на свет, тем больше ощущает себя оскверненным и нуждающимся в очищении. По этой причине религии создали целые системы «очищения», облегчающие «доступ» человека к Богу.

В культовых установлениях всех религий предписания, касающиеся очищения, играют очень важную роль: они дают человеку представление о святости Бога и о тьме, царящей внутри нас, от которой Он должен нас избавить, чтобы мы могли приблизиться к Нему. Во времена Иисуса система культового очищения насквозь пронизывала жизнь иудеев. В 7-й главе Евангелия от Марка мы видим фундаментальное расхождение слов Иисуса с понятием культовой чистоты, которая достигается путем исполнения определенных обрядов. Павел в своих посланиях также постоянно возвращается к вопросу «чистоты» перед Богом.

Читая Евангелие от Марка, мы становимся свидетелями принципиально иного подхода Иисуса к толкованию понятия чистоты перед Богом: очищают не ритуальные действия. Чистота и нечистота – это свойства души человека, зависящие от состояния его сердца (см. Мк 7, 14–23).

Но сразу же встает вопрос: как сердце становится чистым? Кто эти люди, чистые сердцем, которые «Бога узрят» (Мф 5, 8)? Либеральная экзегеза утверждает, что Иисус заменил ритуальное понятие чистоты на ее моральное истолкование: на место культа и связанных с ним обрядов приходит нравственность. В этом случае христианство в значительной мере сводится к «морали». Но это несправедливо по отношению к новизне Нового Завета.