Иисус Христос — Homo sapiens. Тацинский апокриф

Ненадлежащее поведение чинов церковной власти немало заботило православных иерархов. В 1274 году митрополит Кирилл, миротворец князей, «приписывая государственное бедствие разврату народа и заблуждениям духовенства», созвал Собор для целей уклада и исправления веры и ее отправителей. Очень интересны решения Собора. Краткости ради, приведем небольшую выдержку: «Мы сведали, что некоторые иереи в странах новгородских от пасхи до всех святых празднуют только и веселятся, не крестят никого и не отправляют службы божественной: такие да исправятся или да будут извержены!» Всяко бывало. Умолчим напасть сребролюбия, одолевавшую некоторых митрополитов и епископов тех времен к неудовольствию граждан; грех интернациональный, чуть не биологический.

Ересь все же угнездилась на Руси попозже, в пору княжения Иоанна III. Уже Россия была свободной от ига и самодержавной. Почти тридцатилетнее масштабное еретическое движение изошло из Новгорода. В 1470 году в Новгород с одним из русских князей приехал влиятельный еврей Схария (астролог и чернокнижник по характеристике св. Иосифа Волоцкого). Схария внушил тамошним легковерным священникам Дионисию и Алексию сомнение в христианских догмах и идеи иудаизма. Те, в свою очередь, соблазнили многих новгородских духовных и мирян. Обратился также и протоиерей Софийский. Антихристианство укоренялось. В 1480 году тайный раскол переместился в Москву вместе с Алексием и Дионисием, которых ничего не подозревавший Иоанн утвердил протоиереями храмов Успенского и Архангельского. Уже и сам великий князь слышал речи двусмысленные от Алексия, но по его внушению возвел в первосвятители российские Зосиму, архимандрита симоновского, тайного, но уже совершенного антихриста! «Чадо сатаны на престоле угодников божиих» — сокрушался св. Иосиф. Карамзин повествует: «Дух суетного любопытства и сомнения в важнейших истинах христианства обнаруживался в домах и на торжищах: иноки и светские люди спорили о естестве Спасителя, о троице, о святости икон и проч. (народ созрел не слепо верить, но думать по поводу. — В. Е). Все зараженные ересию составляли между собою некоторый род тайного общества, коего гнездо находилось в палатах митрополитовых: там они сходились умствовать и пировать. Ревностные враги их заблуждений были предметом гонения: Зосима удалил от церкви многих священников и диаконов, которые отличались усердием к православию». Ересь вскрыл архиепископ Геннадий и собором в Москве раскол расследовали. Многочисленные сановитые еретики по-русски отпирались. Быть бы им всем на дыбах или на кострах на западный иквизиционный манер, но Иоанн III воспротивился подобным предложениям. Все уличенные были подвергнуты изобретательному публичному позору с последующим заточением. Богоусердный Иосиф требовал от князя по всем городам искать и казнить еретиков. Иоанн был против и «иногда, выводимый из терпения, приказывал Иосифу умолкнуть». К чести, Иоанн, в противовес святителям, считал казнь в таких случаях противной духу христианства. Зосима в 1494 году без шума был развенчан и отправлен в Троицкий монастырь. «Сей первосвятитель не радел о церкви и любил вино» — так гласила летописная официальная версия разжалованья. Спустя лет десять, святые отцы таки уговорили Иоанна казнить нескольких своих церковных собратьев, последователей этой еврейской ереси (у Карамзина именование старославянское). Сподобился Иоанн III и в будничном уже деле разгона церковных иерархов: свергнул архиепископа Геннадия со святительского престола и заточил «в Чудове монастыре, где он и кончил дни свои в горести».

Сын Иоанна — великий князь Василий III (отец Ивана Грозного) — правитель досточтимый в веках, не минул дерзости, принудил митрополита Даниила к освящению своего незаконного второго брака (тот и не сопротивлялся). Были и противники в духовенстве и среди влиятельных бояр этого нарушения церковного устава, и будь они настойчивее — не было бы Ивана Грозного, а может и многих из нас, читатель: слишком большая прореха была бы в ходе эволюции (все состоялось бы как-то иначе). История не имеет сослагательного наклонения, любим мы говорить, но речь о княжеской вольнице в делах церковных, о притеснении (мягко выражаясь) святителей. Так с просветительскими целями Василий изыскал для великой пользы России образованнейшего богослова тех времен, афонского инока Максима Грека. Князь любил общаться с умным греком, долгие годы переводившим и приводившим в порядок канонические писания в России. И, тем не менее, его судом преп. Максим был заточен в одном из тверских монастырей по бесчинному ложному оговору (с явной подачи церкви, церковные же соборы 1525 и 1531 гг. и докончили расправу над ним).