Один раз я Кате дал напечатать небольшой фрагмент текста, а сам пошел играть в баскетбол на школьный двор, точнее тренироваться бросать мяч в баскетбольную корзину. Однако, скоро за сердцем я почувствовал тоненькую незнакомую вибрацию, которая подсказала мне, что у Кати проблемы с компьютером. Когда я пришел домой, то увидел, что Катя не знает как выполнить одно действие. Аналогичное случилось этим же вечером, только я уже в нашем дворе в компании играл на гитаре. Сестра, после первого случая, несказанно удивившись, круто поменяла ко мне отношение. Между школьным двором и нашим домом по прямой метров 300 и на пути стоит жилой дом.
Представьте, что вы пережили нечто иррациональное, такое, от чего у вас, человека воспитанного в духе если не материализма, то здравого смысла, идет кругом голова. Вы пережили это на себе. То есть пережитое стало частью вашего опыта. Вы отложили это куда то неподалеку себе в память и продолжаете жить, когда вдруг в недалеком времени вы переживаете такое, что совершенно противоположно пережитому и отрицает его. Для пережитого это возможно, а понять как это происходит вы просто не в состоянии. Даже не то, чтобы представить умом, а даже попытаться представить. Просто вы чувствуете, что чтобы представить это вам нужно стать другим человеком.
Несмотря на эти перепитии я все-таки закончил институт, закончить который не получалось 2 года. То я обижался на ректора института, не давшего мне окончить писать курсовую на институтских компьютерах (он издал указ о посторонних людях в компьютерном кабинете), а другого компьютера у меня не было, то на профессора Николая Карловича Шульмана, требовавшего конкретных, а не абстрактных знаний или способности мыслить. И в моей голове словно впечаталось многолетнее повторение одной и той же привычки бросать институт летом перед последней сессией. Этому еще способствовал образ Шри Ауробиндо, не явившегося на свой последний экзамен. Тем не менее, мое затягивание учебы дало мне какой-то престиж. Мои первые сокурсники оканчивали институт, а я окончил университет, т.к. БГПИ стал БГПУ. Не обошлось и без курьеза. За день перед экзаменом я пошел попрыгать на батуте, в результате чего от эйфорических чувств и смены внутреннней обстановки опять потерял смысл оканчивать институт, что пришло уже после прошедшего экзамена. Я пошел к Владимиру Ильичу и умолял его разрешить дать мне сдать его с другой группой. Владимир Ильич был не против, только сказал, что нужна справка для отчета. Я принес из больничной поликлиники справку, получив ее в установленном порядке от участкового врача, сказав, что я не пришел в больницу, так как надеялся на медитацию, в которой я просидел экзамен. Все бы ничего, но врач, выходя за бумагами, начала кричать на весь коридор, полный людьми:"Я что в твоей справке писать буду, что ты два дня просидел в медитации?" До этого, когда я хотел получить водительские права, она на два этажа, стоя на лестничной площадке, кричала, что мне с моим диагнозом надо и забыть мечтать о правах. Правда, об этом -нарушении клятвы Гиппократая ее жестко предупредил по телефону, оставшись согласным со временем, что водительские права с проблемами психики, бывшими у меня -дело опасное не только для других людей. Отдав справку Владимиру Ильичу в присутствии председателя экзаменационной комиссии Анатолия Дмитриевича Чертова, я получил от последнего разрешение сдать экзамен. И пойдя смотреть расписание экзаменов, посмотрел его не у той группы. Когда я, уверенный в себе, шел на экзамен и встретил по пути Анатолия Дмитриевича, то от того, как он посмотрел на меня как-то странно, я почувствовал что-то неладное. А когда я подошел к кабинету и понял свою ошибку, я не знал что делать -за кого меня примут сейчас? Пришлось, извиняясь, опять просить меня допустить на экзамен сейчас, объяснив в чем дело. Инна Петровна, строго выговорив мне, пошла за моим экзаменационным листом...
Весь этот год в моей памяти у меня остался как проведенный в медитации. Я не мог выйти из квартиры. Матушка ехала на огород, я не мог найти в себе сил выйти из дома, так как начинал терзаться в сомнениях и в конце концов останавливался и садился очищать свою психику. Огород посадила она одна при помощи Володи Дорожкина -Жениного мужа. Женя приходила к нам печатать дипломную работу и видела, что я не езжу на огород и иногда болезненно выгляжу. Когда она печатала я сидел в медитациях.
Такое воздействие на меня, как я считал, я не мог оставить безнаказанным и решил подать на Павитрина в суд, сопоставив ухудшения моего состояния с моими внутренними шагами в его адрес. Предъявить ему иск о возмещении морального и материального ущерба. Ира Снегирева -дочь Валентины Федоровны Снегиревой -моей бывшей заведущей по магазину и соседки по двору работала в суде. Я узнал, что заявления подаются бесплатно и, приехав домой, подобрал соотвествующую информацию для обвинения Павитрина в дистанционном воздействии на меня: