Иисус Христос. Жизнь и учение. Книга III. Чудеса Иисуса

Рассказ отличается лаконичностью у всех трех евангелистов. В версии Луки не упоминаются Иаков и Иоанн; дом, в котором происходило действие, назван домом Симона, а о теще Симоновой говорится, что она была одержима сильною горячкою; и просили Его о ней. Подойдя к ней, Он запретил горячке; и оставила ее (Лк. 4:38–39). Во времена Иисуса горячка (высокая температура, жар) считалась болезнью, а не симптомом разных болезней[102]. При этом делалось различие между горячкой и сильной горячкой. То, что Лука называет горячку сильной, возможно, свидетельствует о его знакомстве с медицинской терминологией. Известно, что по профессии он был врачом (Кол. 4:14).

Исцеление тещи Петра. Фреска. XIV в.

У Матфея действие происходит в доме Петра в Капернауме; теща, соответственно, названа Петровой; о присутствии Иакова и Иоанна также умалчивается; Иисуса не просят о теще: Он Сам видит ее, касается ее руки, и горячка оставляет ее (Мф. 8:14–15). О том, что при сцене присутствовал Петр, не упоминается ни в одной из версий рассказа, однако очевидно, что Иисус пришел в дом по его приглашению; следовательно, он был свидетелем чуда.

Судя по контексту, исцеление тещи не было главной целью посещения Иисусом дома Петра. Вероятнее всего, Он пришел к Петру пообедать: об этом свидетельствуют завершающие рассказ слова о том, что женщина, исцелившись, встала и служила им (глагол «служить», как и в Ин. 12:2, употреблен в значении «готовить», «накрывать на стол», «подавать пищу»; так понимает это место и Златоуст[103]).

Не исключено, что болезнь тещи была неожиданностью и для Петра, пригласившего Иисуса в дом. Из всех трех повествований следует, что болезнь тещи обнаружилась только после того, как Иисус с учениками вошел в дом. Впрочем, Златоуст думает по-другому:

Апостол Петр. Икона. 1387–1395 гг.

Имея тещу, лежащую дома в сильной горячке, он не привел Его в дом свой, но ожидал, пока будет окончено учение и исцелятся все прочие; и тогда уже, когда Он вошел в дом, начал просить Его. Так он с самого начала научался предпочитать выгоды других своим. Итак, не Петр приводит Его в дом, но Он сам по собственной воле пришел, после того как сотник сказал: «я недостоин, чтобы Ты вошел под кров мой», показывая, сколько Он благоволил к ученику[104].

Матфей и Марк не упоминают о том, чтобы Иисус что-либо сказал теще Петра. Выражение Луки запретил горячке может указывать на произнесенные Иисусом слова, подобные тем, что Он произносил в других случаях. В повествовании Луки это слово встречается три раза подряд в трех рассказах, следующих один за другим. В рассказе об изгнании беса из одержимого Иисус запретил ему, сказав: замолчи и выйди из него (Лк. 4:35). В рассказе об исцелении тещи Иисус запрещает горячке, и горячка оставляет ее. За этим рассказом следует повествование о том, как Иисус исцелял больных, возлагая на них руки, и изгонял бесов. Выходя из одержимых, бесы говорили: Ты Христос, Сын Божий. Иисус же запрещал им сказывать, что они знают, что Он Христос (Лк. 4:40–41). Глагол «запретить» (έπι-τιμάω) в каждом из трех случаев имеет разную смысловую нагрузку; при этом в первых двух случаях он указывает на силу Иисуса, Его способность добиваться немедленного и эффективного результата. В этом же смысле глагол «запретить» используется в рассказе об усмирении Иисусом бури: встав, запретил ветрам и морю, и сделалась великая тишина (Мф. 9:26; Мк.4:39; Лк. 8:24).

У Матфея исцеление происходит через прикосновение Иисуса к руке женщины; Марк говорит, что Иисус поднял ее, взяв за руку; Лука вообще не упоминает о каком-либо физическом контакте. В описываемом эпизоде мы имеем дело с исцелением моментальным (характерное для Марка «тотчас» здесь имеет вполне буквальный смысл). Происходит исцеление благодаря тому, что Иисус увидел больную (или Ему сказали о ней), подошел к ней, прикоснулся к ее руке и, возможно, произнес какие-то слова.

4. «Прокаженные очищаются»

Исцеление прокаженного в Капернауме

Обратимся к исцелению прокаженного – чуду, которое стоит на первом месте в списке совершённых Иисусом исцелений у Матфея (перед исцелением слуги сотника и тещи Петра) и на втором у Марка (после исцеления тещи Петра). У Луки это чудо также упоминается одним из первых (оно помещено после исцеления тещи Петра и чудесного лова рыбы).

У Матфея данный эпизод следует сразу же за Нагорной проповедью, открывая собой целую серию рассказов о чудесах и исцелениях: