Иисус Христос. Жизнь и учение. Книга IV. Притчи Иисуса

Будучи частью поучения, посвященного Иоанну Крестителю, притча завершается комментарием, в котором Иисус протягивает нить от Крестителя к Самому Себе:

Но кому уподоблю род сей? Он подобен детям, которые сидят на улице и, обращаясь к своим товарищам, говорят: мы играли вам на свирели, и вы не плясали; мы пели вам печальные песни, и вы не рыдали. Ибо пришел Иоанн, ни ест, ни пьет; и говорят: в нем бес. Пришел Сын Человеческий, ест и пьет; и говорят: вот человек, который любит есть и пить вино, друг мытарям и грешникам. И оправдана премудрость чадами ее (Мф. 11:16–19).

Текстуальные расхождения между версиями Матфея и Луки незначительны. У Луки (Лк. 7:31–35) несколько иначе сформулирован зачин притчи: С кем сравню (буквально: «кому уподоблю») людей рода сего? и кому они подобны? Они подобны детям… Завершающая фраза в Синодальном переводе обеих версий идентична, однако в критическом издании она звучит несколько по-иному в версии Матфея:

«И оправдана премудрость делами ее»[140]. Древним толкователям фраза известна именно в том варианте, в котором она присутствует у Луки[141]. Предположительно, чадами ее является изначальным чтением, измененным в рукописях Евангелия от Матфея под влиянием слов о делах Христовых (Мф. 11:2)[142].

Выражение γενεά ταυτη, обычно переводимое как «род сей», можно перевести как «это поколение». В устах Иисуса данное выражение имеет устойчивый отрицательный смысл: Он называет поколение Своих современников родом лукавым, прелюбодейным и грешным (Мф. 12:39; Мк. 8:38; Лк. 11:29).

Явление Христа народу. А. А. Иванов. 1837–1857 гг.

Несмотря на краткость притчи, она представляет немало затруднений для толкователей:

Интерпретация притчи была предметом споров в течение многих веков. Первая проблема заключается в понимании образа детей, сидящих на площади и обращающихся друг к другу. Идет ли речь о двух группах, из которых одна хочет играть в свадьбу, а другая в похороны, и они не могут согласиться между собой?.. Или дети представляют собой две группы, из которых одна предлагает сначала играть в свадьбу, потом в похороны, но не может заставить другую, угрюмую и капризную, согласиться со своим предложением?[143]

Картина не совсем ясна, комментаторы предполагают, что разные группы детей играют в противоположные по настроению игры – «свадьбу» или «похороны» – или же одна и та же группа предлагает две разные игры своим товарищам, которые в обоих случаях отказываются присоединиться к ним. Притчу можно прочитать и так и этак, но заключительные стихи (Мф. 11:18–19; Лк. 7:33–35) указывают на второе истолкование. Такое истолкование аллегоризирует притчу в свете радостной вести Иисуса, противопоставленной более суровой проповеди Иоанна Крестителя. В таком случае одна группа детей выполняет обе противоположные роли, а вторая, символизирующая неотзывчивых евреев, пытается их судить[144].

В данном вопросе мы скорее согласились бы с теми, кто считает, что из двух групп детей, упомянутых в притче, одна – активная – играет в обе игры, а другая – пассивная – отказывается от участия в обеих играх. Однако мы должны указать на то, о чем часто забывают современные комментаторы: во-первых, в тексте притчи ничего не говорится об игре в похороны или свадьбу, а во-вторых, действие, о котором говорят дети, описывается в прошедшем времени (мы играли, пели, вы не плясали, не рыдали). Игра в похороны или свадьбу – не более чем плод догадок, тогда как в действительности речь в притче идет о реакции одних детей на музыкальные звуки, издаваемые другими, а не на их действия или игры.