Иисус на Марсе

– Они имели ту же форму, что и напавшие на нас ранее Мы не знали – точнее, наши предки, экипаж корабля не знал, как им удалось нас выследить. Космолет не оставляет следа. По крайней мере так мы считали, хотя, быть может, в этом вопросе Сыны Тьмы нас обогнали.

Кроме того, у них должны были быть межзвездные корабли в тот момент, когда мы их посетили, хотя мы ни одного не видели. Короче.

Крешийский корабль с земными «гостями» на борту встретил противника в ста тысячах миль за орбитой Марса. Битва была короткой и жестокой. Осколки кораблей нападавших улетели к солнцу. Но и крешийский корабль был серьезно подбит. На одном работающем двигателе он долетел до Марса и совершил аварийную посадку. К счастью, удар был не настолько силен, чтобы повредить экипажу и пассажирам. Но корабль починить было невозможно, а планетарный модуль был разрушен.

Теперь на экране пошли снимки полета и крушения и того, что стали делать выжившие. С имеющимся оборудованием крешийцы вырубили в скале полость для временной базы. Из минералов стали добывать кислород и питательные вещества. Шли годы, и база расширялась, образовав в конце концов огромный подземный комплекс.

Орму все это тоже было интересно, но он предпочел бы услышать историю Матфия. Благоговение не покидало его – с этими людьми был апостол! Как показала камера Хфатона, он был похоронен в скале неподалеку. Камера медленно панорамировала по кладбищу, показывая надгробные камни первых жителей. На них были надписи на иврите, греческом, латыни, крешийском, китайские иероглифы и то, что могло бы быть иероглифами майя.

Камера перешла к менее древним могилам, и все надписи уже были на иврите. Камни оказались все одной величины, ибо так требовал закон. По верованиям древних евреев, все равны в смерти – святые и грешники, бедные и богатые, молодые и старые, мужчины, женщины и дети.

Бронски перевел надпись:

– Маттафия бен-Хамат. Годы в еврейском летоисчислении соответствуют второму и сто сорок девятому годам новой эры соответственно.

Возле надгробья апостола находилось еще десять камней, на которые показал Хфатон.

– Это были спутники Матфия, скорее даже его ученики, пораженные вместе с ним болезнью, когда мы их подобрали. Все это были ливийские евреи, которых Матфий убедил, что Иисус был Мессией. И это Матфий и десять бывших с ним обратили всех язычников-людей на корабле. Но мы, крешийцы, еще не увидели тогда света. Почти все мы были кто агностиками, кто атеистами, а были и такие, что держались религий наших предков. Мы не мешали Матфию привести всех землян к принятию закона Моисея, хотя в невежестве своем не видели в этих законах ничего, кроме бессмысленной жестокости некоторых из них.

Орм был не в силах сдержаться. Вскочив на ноги, он выкрикнул:

– А что же заставило ваши сердца прозреть?

– Мессия сам явился нам. И сделал то, что убедило нас на веки веков.

ГЛАВА 9

Филемон Жбешг Моше бен-Ионафан оказался молодым человеком тридцати пяти лет. Был он слегка щеголеват со своими крашенными в фиолетовый цвет пейсами, огромными серебряными серьгами в виде колес и расписанном радужными полосами хитоне. Старшие родственники считали, что у него просто скандальный вид, и за расшитые мокасины и алые ногти на ногах выговаривали ему открыто. Он покорно и молчаливо слушал и продолжал одеваться, как хотел. Как и множество других молодых людей в возрасте от двадцати двух до пятидесяти, он следил за модой.

Но, в отличие от своих сверстников, он не злоупотреблял выпивкой – злоупотреблением считалось более трех стаканов вина в день. Он был спортсменом и позволял себе лишь один стакан за ужином.

Орм, выигравший когда-то три олимпийские медали (в беге на сто и двести метров и в прыжках в длину), пришел в центральный гимнастический зал потренироваться. Еще ему хотелось увидеть, что за спортсмены марсиане. Казалось бы, две тысячи лет на планете с гравитацией существенно слабее земной должны были привести к ослаблению мышц. Но это оказалось не так. Местные бегали, прыгали и боролись не хуже, чем если бы родились на Земле.

Орма привлекла к Филемону его дружеская и искренняя манера поведения, а еще заинтриговало то, что он был чемпионом по спринту. И Орм на шестой день после знакомства вызвал его на соревнование. К его неприятному удивлению, Филемон на каждом забеге выигрывал несколько метров.

– Ну, я не в лучшей форме, – сказал Орм, тяжело дыша. – Мне бы потренироваться месяцев пять. И еще я не привык к здешней тяжести – каждый шаг здесь длиной в пять метров. Я к тому же и не в том возрасте – тридцать пять для спринтера многовато – для землянина, конечно. И бегать босиком я не привык. – Тут он ухмыльнулся и добавил: – А мог бы придумать еще десяток оправданий.

Тогда Филемон ему сообщил, что они одного возраста.

– Да, но я не проходил лечения для задержки старения. Физиологически ты на уровне девятнадцати лет самое большее.

– А ты просил об этом лечении? Вопрос застал Орма врасплох.

– Ну, я считал само собой разумеющимся, что мне откажут. Я же чужой, в конце концов.