Иисус Неизвестный

Рыба соединяется с Голубем в древнейших катакомбных росписях. Рыба в них означает Христа, потому ли, что первые буквы греческих слов:

, составляют слово:

, Рыба, или потому, что первохристиане знали о явленном тогда уже не только мудрецам, но и младенцам, продвижении равноденственной точки мира в знак Рыб – второго, огненно-водного Потопа – конца второго, человечества, – для первохристиан ужасающей радости: «когда начнет сбываться, то восклонитесь и поднимите головы ваши, потому что приближается избавление ваше» (Лк. 21, 28.)

Рыбы Небесной божественный род… пищи сладкой, как мед, вкуси из рук Спасителя, —

сказано в одной из надписей раннехристианской Галлии.[345]

В росписи амфоры, найденной в южной столице Крита, Фэсте, Рыба, на спине, возносит Голубя из Океана к звездному небу, где Голубь клюет с тычинок расцветающего лотоса медвяную пыль – райскую пищу.[346] Роспись эту, относящуюся, может быть, к таинствам до-Моисеевых, до-Авраамовых дней, лучше всего объясняет та раннехристианская, катакомбная надпись: «Рыбы Небесной божественный род пищи сладкой, как мед, вкуси».

Кажется, самое древнее, от конца I или начала II века, изображение Евхаристии найдено в римских катакомбах, в cubiculum Люцины: Рыба, плывущая в воде, несет на спине корзину с хлебом и стеклянный сосуд с красным вином. Первые христиане, – сообщает бл. Иероним, – предлагали Тело Христово, в ивовых корзинах и Кровь, в стеклянных сосудах.[347] В росписи Люцины, Рыба соединяет воду Крещения с вином – кровью Евхаристия: Вода – Вино – Кровь – Огонь – Дух; Рыба внизу этой восходящей лестницы, а наверху – Голубь.

VII

Фэстская Рыба-Голубь относится к таинствам, совершавшимся на Крите, может быть, за 16 веков до Р. X., а через 16 веков по Р. X., св. Терезе д'Авила было, в канун Пятидесятницы, сошествия Духа Святого, видение:

Голубка, в рыбьей, сияющей, как перламутр, чешуе, вместо перьев.

Много лет спустя, вспоминая об этом видении, святая не может понять причину тогдашней своей, ужасающей радости.[348] Ужас поняли бы, может быть, вавилонские астрономы, наблюдавшие, в год Р. X., солнце в знаке Рыб – Конца; радость поняли бы, может быть, первые христиане, поклонники Рыбы Небесной, помнившие слово Господне: восклонитесь и поднимите головы ваши, потому что приближается избавление ваше.

VIII

Но лучше всего поняли бы, что значит Рыба-Голубь, члены Иудейского тайного братства, ессеи, молчальники, обитатели тех самых горных пустынь от Эброна до Энгадди, к западу от Мертвого моря, где двадцать лет провел молчальник и пустынножитель, Иоанн Предтеча;[349] странные люди, как бы немного помешанные, «имеющие вид детей, запуганных розгой учителя»,[350] одержимые одною мыслью о скором конце мира, таком же внезапном и ужасном, как тот, что постиг Содом, чья память всегда у них перед глазами, в водах Мертвого моря: все ессейство – как бы этими водами вспоенный, мертвый цветок, асфодель.

«Вечным племенем», gens aeterna, называет ессеев Плиний Натуралист,[351] а Ипполит, автор «Филизофумен», – «древнейшим, по вероучению, из всех народов мира».[352] Оба ошибаются: братство ессеев – не особый народ; члены его – такое же семя Авраамово, как и все остальные иудеи, и появилось оно, за память истории, недавно, – лет за полтораста до Р. X.[353] Но корни ессеейства, кажется, действительно, уходят в бездонно-глубокую, может быть, доизраильскую – доханаанскую древность.

Лучше всего знает ессеев Иосиф Флавий, проведший в юности три года под началом некоего старца Бана (Banos), ессея или назорея (два эти тайных братства смешивались.) Иоанн Креститель тоже назорей, «посвященный Богу от чрева матернего» (Лк. 1, 15), так же, как Иисус (Мт. 2, 23: «Назореем наречется».) Старец Бан и по образу жизни, напоминает Иоанна Крестителя: носит одежду из древесной листвы или коры, дикими плодами питается, днем и ночью «крестится» – «погружается в холодную воду освящения ради», – два последних слова у Иосифа те же, что об Иоанне Крестителе.[354]

Так же постепенно, неутолимо «крестятся» – погружаются в воду, чтобы спастись от скорого конца мира через огонь – от второго Содома, и «запуганные розгой учителя, дети», одержимые страхом конца, ессеи.

Образу сему – (Ноеву ковчегу в потопе) – подобное, крещение (потопление) спасает и нас,

могли бы сказать ессеи, так же, как скажут христиане (I Петр. 3, 21.)

IX