Иисус. Все мировые исследования

Канонические Евангелия, несомненно, сформированы ранними религиозными общинами последователей Иисуса – и, следовательно, помогут нам понять, какие писания оказали на него наибольшее влияние. Большинство ученых-новозаветников согласны с тем, что Матфей и Лука преобразили Евангелие от Марка и источник Q, приспособив тексты к потребностям своих раннехристианских общин. Порой они даже исправляют первоисточники: например, пророчество, провозглашаемое Иисусом, Марк приписывает пророку Исаии (Мк 1:2), однако этот текст частично принадлежит Малахии. И Лука, и Матфей исправили начало Евангелия от Марка и придали ему новую форму[2145]. Исторический фон многих поучений Иисуса в Евангелии от Иоанна схож с обстановкой в синоптических Евангелиях, однако не идентичен. Даже в тех событиях жизни Иисуса, которые во всех четырех Евангелиях описаны одинаково, часто различаются детали и последовательность изложения. Впрочем, признание этого не означает, будто общины, хранившие предания об Иисусе, выдумывали эти предания и вкладывали ему в уста или вписывали в обстоятельства его жизни, – пусть даже этим преданиям порой придавали иную форму, отвечая потребностям церквей, принявших роль хранителей. Если мы говорим о священных преданиях, то между приданием формы и вымыслом есть серьезная разница. Вымысел предполагает, что последователи Иисуса не столько стремились сохранить рассказы о том, кого проповедовали и за кого готовы были идти на смерть, сколько выдумывали о нем истории, отвечающие катехизическим и миссионерским потребностям последующих поколений[2146].

Во-вторых, вполне вероятно, что последователи Иисуса, ближайшие к нему и следовавшие за ним как за Господом, были наиболее склонны ссылаться именно на те тексты, к которым обращался в своей проповеди и в своем учении сам Иисус. Вот почему вторая по важности задача, стоящая перед нами – исследовать, какие тексты цитируют в качестве авторитетных новозаветные авторы и другие раннехристианские источники. Если наше предположение справедливо, мы можем заключить, что источники, сохранившиеся в Древней Церкви и в иудейских преданиях, предлагают нам более обширную и открытую подборку священных текстов, имевших хождение во времена Иисуса и вскоре после него. Опять-таки, у нас нет ни одного свидетельства о том, будто кто-либо во времена Иисуса даже заговаривал об определенном и жестко ограниченном «библейском каноне».

В-третьих, поскольку раннее христианство начиналось как иудейская секта, необходимо спросить, что говорят иудейские источники времен Иисуса о Писаниях, считавшихся тогда священными. К этой дискуссии будут привлечены сочинения Филона, Иосифа, кумранские свитки, ранние раввинистические тексты, а также религиозная литература I в. до н. э. – I в. н. э., часто называемая псевдэпиграфическими сочинениями или, по выражению Джеймса Сандерса, «немасоретскими» текстами[2147].

Когда древние авторы цитируют те или иные источники или ссылаются на них, само по себе это еще не дает нам повода предполагать, будто они считают их священной или боговдохновенной литературой или, тем более, частью какого-то неизменного и непреложного собрания книг, известного как Священное Писание. Например, согласно автору Деяний (Деян 17:28), апостол Павел, стоя перед Ареопагом на Аресовом холме, цитировал Эпименида, а также вступительные строки Явлений Арата. Никто, разумеется, не станет всерьез утверждать, что автор Деяний причислял эти книги к Священному Писанию апостола Павла: это свидетельствует лишь о его знакомстве с классическими авторами и готовности их цитировать в попытке заинтересовать своим учением жителей Афин. С другой стороны, не всегда можно отличить высокую оценку письменного источника какими-либо древними авторами от мнения о том, что этот источник имеет статус священной книги. Если источник цитируется «как Писание», с указанием на его авторитет и, как правило, с характерными вводными, скажем, «ибо так написано» или «как сказано в Писании», то, возможно, это указывает на веру автора в святость этого текста. Однако в отношении древних источников это не всегда ясно. Беквит справедливо отмечает, что очень сложно и, в сущности, невозможно делать выводы о составе библейского канона в древности исключительно по ссылкам на источники. Он перечисляет пять основных погрешностей метода, к которому обычно обращаются в этом вопросе: