Иисус. Все мировые исследования

Более того, нет никаких ранних свидетельств того, будто именно благодаря пустой гробнице те, кому являлся воскресший Иисус, осознали, что он воскрес – и нам нечем подтвердить, будто они использовали знание о пустой гробнице в своей проповеди. Евангелия от Матфея, Луки и Иоанна, соединив эти изначально независимые предания, ясно показывают, что слияние их произошло не раньше 80 г. н. э.[2436]. Если у Марка мы видим историческое воспоминание о смятении, вызванном обнаружением пустой гробницы, то сочетание обоих преданий в следующих Евангелиях показывает, что «явления после Пасхи придали исчезновению тела из гробницы, сперва загадочному, определенную интерпретацию»[2437]. Каждый евангелист выполнил эту задачу по-своему. У Матфея Иисус впервые является женщинам, которые обнаружили пустую гробницу. У Луки – ученикам, которым женщины прежде сообщили о том, что гробница пуста. У Иоанна мы находим обе версии: сперва Иисус является Марии Магдалине, которая первой нашла пустую гробницу, а затем ученикам, узнавшим об этом от Марии. Этим противоречиям не стоит удивляться. По-видимому, до Матфея, Луки и Иоанна общего предания, в котором обнаружение пустой гробницы объединялось бы с явлениями Иисуса, просто не было. Поэтому остается спорным утверждение Райта, согласно которому явления и пустая гробница – это необходимые и достаточные условия для трезвого исторического суждения о том, что воскресение Иисуса произошло как исторический факт[2438]. В логическом плане его аргументация определенно ценна: действительно, для того, кто уверен в историчности явлений и пустой гробницы, их наилучшим объяснением становится именно воскресение. Однако исторически эта аргументация сомнительна: у нас нет свидетельств о том, будто такой ход рассуждений вообще имел место в первом поколении учеников Иисуса. Они верили, что Бог воскресил Иисуса из мертвых – и верили в это благодаря тому, что лично встречали Иисуса, а не потому, что к тому же знали о пустой гробнице[2439]. Возможно, позднейшие попытки связать воедино явления и гробницу были вызваны желанием получить дополнительные доказательства воскресения Иисуса для новых поколений верующих – впрочем, современными историками движет то же самое.

Заключение

Мы предложили ряд областей, в которых историография может внести свой вклад в изучение воскресения Иисуса. Это расходящиеся концепции воскресения в иудаизме и христианстве; различные предания о явлениях воскресшего Иисуса; сложная взаимосвязь между рассказами о явлениях и о пустой гробнице. Может быть, мои предложения покажутся скромными тем интерпретаторам, кто верит, что историография способна на большее. Однако к такому оптимизму я отношусь сдержанно – по двум причинам. Во-первых, в наших источниках сохранились лишь фрагментарные воспоминания, и для полной исторической реконструкции событий воскресения нам попросту недостает данных. У нас есть лишь апостольские свидетельства – иначе говоря, свидетели ограничены кругом верующих. Эти свидетельства не только отражают точку зрения древних авторов, но и выражают экстраординарную сущность пасхальных событий. Все свидетели согласны друг с другом в том, что Иисус воскрес из мертвых, однако различаются в рассказах о том, кто видел его живым и какова была природа его воскресшего тела; точно так же мы не знаем, была ли пустая гробница общеизвестным фактом – или лишь предположением, выстроенным постфактум на основе уже имевшихся эсхатологических верований. Историк должен стремиться к тому, чтобы выстроить на основе источников целостную картину, даже если кажется, будто они друг с другом не согласуются. Это не означает, что утверждения источников необходимо принимать без критики – или что необходимо искусственно навязывать им гармонию. Но, впрочем, это равно так же не значит, будто их утверждения необходимо отбрасывать ради некоей априорной «объективности». Пусть говорят так, как хотят, и столько, сколько хотят: наша задача – оценить их слова с открытым разумом и без предубеждений.