Июльская горячка = Неуловимый [СИ]

Юрий теперь уже более спокойно рассмотрел убитую, очередной «привет» от «грибника».

— Но точно так же, как и тогда на Россоши, он явно ее тащил откуда-то, — заметил Юрий.

— Да, руки вытянуты вверх, волосы так же, трава примята, — согласился следователь.

— И корзинка, как прошлый раз, — Юрий указал на стоящую рядом корзинку. — А почему она пустая? И в прошлый раз была пустая.

— Спросишь его, когда поймаешь, — хмыкнул Шалимов, нагибаясь к мертвой девушке. — Ну-ка, лейтенант, глянь сюда!

Рядом с телом, в небольшой сырой прогалине, виднелся отпечаток рифленой подошвы.

— Николай, ты это видел? — спросил следователь покуривающего в сторонке Сычева. — Это чей след? Не ее?

— Нет, не ее, я его уже снял. У нее на кроссовках совсем другой рисунок, да и размер не совпадает. Характерная подошва, — заметил он, рассматривая отпечаток. — Подошва лопнула на самой середине. Размер, так, сорок второй. Сейчас разведу гипс и слепок сделаю.

— О, у тебя даже гипс есть! — насмешливо восхитился Шалимов. — Что, на снимки уже не надеешься?

Сычев с досадой поморщился. Был в его практике случай, когда он крупно подвел своих коллег из-за того, что засветил пленку, запасной у него не оказалось.

В отличие от предыдущих жертв «грибника», у этой девушки в кармане ветровки оказался студенческий билет на имя Венеры Шимильевны Нурмухаметовой.

— А на электричку билета нет, — задумчиво констатировал Шалимов. — Надо бы поискать родственников в этом дачном массиве. Вряд ли она приехала электричкой.

Искать родственников жертвы не пришлось. Минут через пятнадцать с противоположной стороны леса прибежала растрепанная черноволосая женщина лет сорока с характерными восточными чертами лица. Оттолкнув милиционера, пытавшегося преградить ей путь, она подбежала к лежащей девушке и буквально упала на нее. Из ее причитаний трудно было что-либо понять, но женщина была так похожа на убитую, что все сразу сообразили: это мать девушки. Астафьев беспомощно посмотрел на Сычева, но тот жестом его успокоил: дескать, я уже все, что нужно, снял. Минут через пять с той же стороны подошел коренастый седой мужчина лет пятидесяти. Он наклонился к жене, но вдруг схватился за сердце и начал медленно заваливаться навзничь.

Следующий час прошел в страшной суматохе. Старшего Нурмухаметова с сильной сердечной болью отправили на «Ниве» в Кривов. Астафьев все это время пытался разговорить его жену, та же металась между мужем и мертвой дочерью и все-таки уехала с мужем. Но вскоре появилась невысокая женщина, очень похожая на мать Венеры, только моложе. Она не плакала, лишь глаза были влажными, да правая рука судорожно сжимала горло, сдерживая рыдания.

— Вас как зовут? — спросил Астафьев.

— Зарема, — тихо ответила женщина. — Я тетка Венеры, это на моей даче они отдыхали.

— В Толовом?

— Нет, в Солнечном.

— И давно они отдыхали? — стараясь говорить так же тихо, сочувственно продолжал выспрашивать Юрий. Ему было неловко тревожить своими бестактными вопросами женщину, но такая уж у него работа.

— Да уже неделю. Варили варенье, ходили купаться. По грибы тоже вот ходили.

— И часто ходили?

— Почти каждый день.

— Сегодня тоже ходили?

— Нет. Мы поленились, проспали, а она пошла. Встали, Венеры нет. Думали, она на речку пошла, потом смотрим — корзинки нет. Значит, за грибами. И не думали даже, что так вот…

Она не закончила предложение, словно застыла, темные глаза отрешенно смотрели куда-то в глубь леса.

— Скажите, Зарема, у нее ничего не пропало? Из одежды или украшений? Может, часы были?

К удивлению Астафьева, женщина кивнула утвердительно:

— Да, пропало. Во-первых, золотые серьги в форме двух резных шариков, потом золотая цепочка на шее с кулоном в виде полумесяца, и печатка была, небольшая, женская, с надписью на арабском.

— И какая была там надпись?

— Как обычно: "Аллах акбар". Это я подарила ей ее на семнадцатилетние. Она мне была как дочь, своих детей у меня нет, аллах не дал.

Юрий переглянулся с Шалимовым. С золотом это было что-то новенькое.

"Неужели «грибник» польстился на украшения? — подумал лейтенант. — На него это как-то не похоже".

— А кем вы работаете? — спросил Шалимов уже в конце разговора. — Нам нужен ваш адрес.

— Я? Главврачом в хосписе.

"А, вот почему она держит себя в руках, — подумал Юрий. — Смерть едва ли не каждый день видит".

И, словно подслушав его мысли, женщина прошептала: "Простите!" — развернулась и пошла прочь, закрыв лицо ладонями и пошатываясь.

Глава 39

Вернувшись в город уже во второй половине дня, Астафьев первым делом попытался найти Колодникова.

— Где начальство? — спросил он дежурного по городу.

— С утра где-то по городу рыщет, — отозвался тот. — С жуткого похмелья был. Денег у меня занял. Что, попробовать вызвать?

— Попробуй, если получится, — согласился Юрий и прошел к себе. В его кабинете уже вовсю трезвонил телефон.

— Да, Астафьев!

— Привет, Юра, это Мазуров, — донесся знакомый голос. — Правда, что сегодня еще один труп?

— Да, — вздыхая, подтвердил Юрий, — у Марьевки. «Грибник», его почерк.

— Это плохо. Следов никаких?